– Я знаю, но что ты сделал с ним?
– Если это как-то тебя утешит, главным образом я сфокусировал свое внимание на Раффаэле. Антонио получил смерть более быструю, чем любой другой предатель.
Слезы навернулись на глаза.
– Спасибо.
В каком извращенном мире мы живем, если я благодарю своего мужа за то, что он быстро убил моего первого мужа, чтобы свести к минимуму его пытки? В мире крови и смерти. В мире, в котором родится и вырастет наш ребенок, и, возможно, однажды, если это будет мальчик, он пойдет по стопам Данте, убивая и пытая других людей, чтобы остаться у власти. Бесконечный круговорот из крови и смерти.
Данте внимательно посмотрел в мои глаза.
– Вэл, ты заставляешь меня волноваться.
Я подняла голову и прижалась своими солеными от слез губами к губам Данте. Он не отстранился, только наблюдал за мной, изогнув бровь. Я отодвинулась на пару дюймов, зарывшись пальцами ему в волосы и умоляюще глядя на него.
– Пожалуйста, – тихо прошептала я, – займись со мной любовью. Только сегодня. Я знаю, что ты не любишь меня. Притворись хотя бы на один вечер. Подержи меня в своих объятиях хоть один раз.
Глаза Данте полыхнули мрачным огнем.
– Боже, Вэл. – Он резко выдохнул, затем прижался своими губами к моим, размыкая их и пробуя меня на вкус, пробуя мои слезы, мою скорбь и каким-то образом убирая их с каждым касанием своего рта.
Пробежался пальцами от ключицы вдоль руки, по боку, до бедра, едва касаясь. Он сел и быстро расстегнул рубашку, бросил на пол, а затем прижался своей обнаженной грудью ко мне, такой теплый и твердый. Он оставил нежные, как пух, поцелуи на виске, лбу и щеках и снова нашел мои губы для поцелуя, лишившего дыхания. Как будто впервые обнажил мне грудь, кончиками пальцев легко касаясь кожи, заявляя на меня права без привычной властной грубости. Я застонала ему в рот, когда пальцы, пропутешествовав по телу, скользнули между ног. Данте раздвинул их, а затем нежно и неторопливо начал исследовать складки. Я тихо заскулила, но Данте заставил меня замолчать еще одним поцелуем и провел языком от шеи до ключицы. Когда губы наконец сомкнулись вокруг соска, я уже задыхалась. Данте проник одним, а затем вторым пальцем в меня, после чего слез с кровати и встал. Он быстро справился с оставшейся на нем одеждой, а затем вновь оказался на кровати, обнаженный и твердый. Данте устроился между моих ног и опустился на локти, соединив наши тела, словно мы стали единым целым. Он не вошел в меня. Поглаживая мне ногу, Данте поднял и согнул ее у себя за спиной. Его член прижался к внутренней стороне моего бедра, но Данте не торопился. Он целовал меня. Его глаза были темными и внимательными, когда он смотрел на меня. Он поглаживал грудь, заставляя меня жаждать, чтобы он наконец вошел в меня.
Он, должно быть, видел эту жажду на моем лице, потому что потянулся между нами, направил член к моему входу, но вошел не быстро или жестко, как это часто бывало в прошлом. Это было медленное завоевание, и мои стены уступили ему, как и всегда. У меня перехватило дыхание, когда он погрузился в меня полностью. Данте обхватил меня за затылок ладонями, а затем начал двигаться. Время, казалось, замерло, когда наши тела скользили и терлись друг о друга. Так вот каково это – заниматься любовью?
Я обняла Данте, пытаясь притянуть его ближе, и он не сопротивлялся. Он наклонился ко мне, целуя меня в губы, в щеки, пока его рот не коснулся моего уха.
– Я должен был заняться с тобой любовью раньше, – прошептал он хрипло.
И вместо ответа я заплакала. Не знаю точно, притворялся ли он, но мне было все равно. В тот момент происходящее было таким реальным, и это все, что имело для меня значение. Когда Данте содрогнулся, освобождаясь, он увлек меня за собой, и даже после того, когда начал во мне смягчаться, он не отдалился.
Он лежал на мне, находясь по-прежнему внутри, его дыхание обжигало мне щеку. Я знала, что многие женщины в нашем мире предпочитают красивую ложь суровой правде, и впервые я поняла их. После всего, что случилось сегодня, я позволила себе эту слабость. Завтра настанет время встретиться с реальностью.
Глава 21
На следующее утро, когда я проснулась, Данте уже не было. Другого я от него и не ожидала. Вчера я вынудила его позволить мне стать к нему ближе, что было некомфортно для него, и теперь он будет отдаляться, пока мы снова не станем всего лишь вежливо общаться. Я махнула Тафту, и он тут же ко мне подошел.
– Мне нужно, чтобы ты отвез меня к Бибиане, – приказала я, когда мы заходили в гараж. Он снял ключи, скользнул в машину, и мы выехали. Дорога была каждая минута.
– Поторопись, – добавила я, когда мы выезжали из особняка. Тафт не спросил зачем.
Как только мы припарковались перед домом Бибианы, я вышла из машины, поспешила к входной двери и нажала на звонок. Я знала, что Томмазо должен быть еще дома, потому что на улице не было телохранителя. Очень на это рассчитывала.
Я услышала, как зло закричал Томмазо, вслед за этим раздались быстрые шаги, и Бибиана, все ещё в халате, открыла дверь. Увидев меня, она в замешательстве округлила глаза.
– Вэл? Томмазо рассказал мне, что случилось вчера. Ты в порядке? – На ее щеке красовался синяк, и это облегчило мне решение.
Я притянула ее в свои объятия, сунув пузырек с ядом в ладонь.
– Никто не знает, что у меня есть это. Это яд, Биби. Если ты действительно хочешь освободиться, тогда вылей это сегодня в его завтрак. Завтра будет уже слишком поздно. Сегодня мы можем обвинить в этом предателей. Никто не станет задавать вопросов.
Я выпрямилась с искусственной улыбкой, которой научилась от Данте. Биби улыбнулась в ответ, но в ее глазах появились удивление, недоверие и признательность.
– Бибиана, где тебя носит так долго? – взревел Томмазо, спускаясь по лестнице. Он притормозил, заметив меня. Бибиана быстро спрятала флакон с ядом в кармане своего халата.
– Простите, что побеспокоила вас, – произнесла я. – Я лишь хотела убедить Бибиану, что я в порядке. У меня мало времени. Мне нужно вернуться домой.
– Данте позвал на собрание весь Синдикат. Я получил сообщение. Я так понимаю, что ты не можешь сообщить мне, что