— Зоя у нас сегодня будет… — задумался я, внимательно её разглядывая. — Она будет весь вечер ласково мне улыбаться!
— Ничего себе! — возмутилась Лена. — Поулыбаться и я могу! Не честно!
— Что поделать, — развёл руками Роман. — Твой повелитель решил, что от тебя больше толку на кухне, а повелитель Зои…
— Что?!!! — хором закричали девчонки.
— Осторожно, они сейчас сексуальную революцию устроят. Долой власть мужчин!
— Так, ребя, пожалуйста, давайте только не шуметь, не курить и не привлекать внимания, — попросил Славка. — Комендантша Гришу выселит, если накроет нас с плиткой и всем этим развратом.
Комендантша-комендантша… она, кстати, сдала назад и не появлялась на горизонте. Значит, ей сказали отстать, да?..
— Ну, хоть выпивать не запрещает, — засмеялся Костя. — Что там с магнитофоном, Ром?
— Да, вроде сделал.
— Ну врубай.
— А что за музыка?
— «Супермакс» принёс. Это вообще самый писк сейчас. Новьё. Смесь диско, рока, регги и африканского фольклора.
Ромка нажал на «воспроизведение» и комнату наполнили вязкие, томные звуки и низкий, немного хриплый и чуть-чуть гнусавый голос исполнителя.
Если тебе нужен любовник на одну ночь просто звони 7−6-5−4-3−2–1, потому что любовь, которую я дам тебе слаще, чем что бы то ни было…
Поскольку текст был на английском, мало кто понял, но Зоя, кажется, поняла и усмехнулась, чуть качнув головой.
— Улыбайся, душа моя, — подмигнул я. — Весь вечер.
Кто-то толкнул дверь, но она была заперта.
— Тихо! — махнул рукой Славик. — Тихо!
В дверь настойчиво постучали.
— Открывайте! — закричали за дверью. — Мы слышали, вы там.
— Это чайки летят, — помрачнел Костик. — На нашу картошечку.
— Мы не пустые!
— Ладно, открывай, — махнул рукой Ромка. — Уже все знают, что мы здесь.
Славик открыл дверь и на пороге появился Юрка Радов с гитарой и… Ляля…
— О, Юрик! — обрадовались все.
— Ну что, Ленок, — подмигнул Ромка, — придётся тебе ещё картошки почистить.
— Нет!
— А у нас тушёнка! — засмеялся Юрик и вытащил из карманов лёгкой куртки две жестяные банки.
Юрка Радов, гитарист и хулиган, чернявый, тощий, с кривым носом, похожий на цыгана, был желанным гостем на всех тусовках. Играл он и пел отлично. А ещё говорили, что он дружит и даже иногда поддаёт с артистами с Таганки и старыми кавээнщиками. Сам он никогда не подтверждал и не опровергал эти слухи, отчего его фигура казалась многим таинственной и интересной.
— Глушите шарманку, — распорядилась Ляля. — Юрка петь будет.
Она скользнула по мне взглядом, но не остановилась. Я усмехнулся. Хорошо бы, чтобы она пришла не ради повторных попыток задружить, вернее овладеть мной. Только… Только я слишком хорошо её знал. И вот этот демонстративно незаинтересованный взгляд…
Вечеринка была в разгаре. В комнату уже набилось неимоверно много народу, еда была съедена, а плодово-выгодное вино выпито. Стало душно, табачный дым висел густым облаком. Зоя ко мне не подходила, держалась отстранённо и даже легко флиртовала с Ромкой, который бросал на меня вопросительные взгляды.
— Ну-ка, — сказал Юрка, закончив петь «Чёрного ворона».
Все, разумеется, подпевали и сидели с проникновенными лицами.
— Ну-ка, — повторил он. — Угадайте. Вы эту песню, сто процентов, ещё никогда не слышали. Догадайтесь, кто автор. Готовы?
— Давай, Юрик!
Слева от меня на кровати сидел угрюмый Вовка с четвёртого курса. Он поднялся и молча вышел, а на его место тотчас присела… Ляля, не дождавшаяся от меня знаков внимания.
— Ну, здравствуй, Гриша, — тихонько сказала она.
— Привет, Ляль, — кивнул я. — Как ты?
— Нормально… — с как бы скрываемым трагизмом, и якобы не желая подавать виду, как ей тяжело, ответила Ляля и отвернулась.
— Это хорошо, — как бы не замечая этих душевных вибраций, ответил я.
— Готовы? — улыбнулся Юрик, — обрывая наш диалог. Ну, поехали тогда…
Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек,
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила:
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег…
— Высоцкий, — тихонько сказал я… и глянул на часы.
Надо было уходить. Ляля посмотрела на меня, ничего не ответив. Шутки шутками, но кому можно было приписать нападение с оружием, я придумать не мог, буквально терялся в догадках. Ни на кого из тех, кото уже в игре, это не походило.
— На Окуджаву похоже, — предположил кто-то, когда Юрка закончил.
— И на Высоцкого.
— Нет, у Высоцкого такой точно нет.
— Да, не Высоцкий, я его все песни наизусть знаю.
— И не Окуджава…
— Может, Весёлкин? — под нос пробормотал я…
— Ну, окончательный ответ? — воскликнул Юрка. — Давайте!
— Высоцкий! — крикнула Ляля.
— Молодец Ляля! — объявил он. — Скоро у Владимира Семёновича выйдет пластинка в Париже и там будет эта песня. А вы её уже слышали. Вот так. Понравилось?
— Ура! — закричала Ляля и, как бы забывшись от такой нечаянной радости, повисла у меня на шее.
Зоя напряглась и поджала губы, а я усмехнулся.
— Спасибо за подсказку, — прошептала мне на ухо Ляля и как бы невзначай положила руку на колено — Ты не знаешь, что это за чёрненькая девушка? Она как-то странно на меня посматривает.
Расчёт был ясен. Люся осталась в деревне, я здесь, она там. Я уже её наверняка забыл, да там и забывать нечего было. Так что та размолвка вполне могла быть использована со временем для формирования у меня чувства вины, а пока можно было дать понять, что прощение возможно и что она, Ляля, великодушна и незлопамятна.
— Знаю, конечно, — довольно громко ответил. — Это Зоя, моя подруга. Просто она злится на меня и поэтому не подходит, но если она разозлится ещё и на тебя, тогда кабздец, Ляль. У неё разряд по самбо. Она нас всех переломает.
Ляля отшатнулась. Не из-за разряда Зои, а из-за моего вероломства. И в тот же момент открылась дверь и в неё вошла Аля, вызвав приветственные возгласы.
— Доктор Айболит! — воскликнул Ромка. — Привет, Алевтина Валерьевна!
— Здрасьте, — кивнула она и, пробежав взглядом по присутствующим, остановилась на мне. — Гриша, я за тобой. Пойдём.
— На медосмотр? — выкрикнул кто-то.
— Да,