— Согласен, — кивнул Фува Рёкэн. — Операцию я делать не стану ни при каких обстоятельствах. А второй вариант? Вы упомянули, что способов справиться с проблемой целых два.
— Со вторым всё гораздо проще, — ответил я. — Придётся поддерживать себя обезболивающими препаратами, витаминами и миорелаксантами. Воспаление исчезнет, питание нервного волокна улучшится, а болезненно спазмированные мышцы спины расслабятся, и вам станет гораздо легче.
— Но?
— Что «но»?
— Звучит так, будто после ваших слов должен быть какой-то нюанс. Не может ведь быть, чтобы эта проблема решалась так просто, — произнёс Фува Рёкэн.
Он, может, и бандит, суеверный старик, но вовсе не дурак. Подсознательно Рёкэн понимает, что так легко подобные проблемы не решаются.
— «Но» заключается в том, что эти препараты придётся принимать курсами. Пожизненно, — объяснил я. — Лицо никуда не исчезнет, но беспокоить вас боли будут гораздо меньше.
Оябун снова поднялся, нервно выдохнул, походил по комнате, сделав несколько кругов вокруг своего стола.
Стоит отметить, для своего возраста он перемещается очень быстро. Сразу видно, что большую часть жизни он трудился над тем, чтобы усилить своё тело. Кожа уже одрябла, а мышцы ослабели, но контур мускулатуры продолжает проглядываться по всему телу старика.
— Хорошо, — наконец, заключил он. — Вижу, иного выхода у меня нет. Я направлю к вам в клинику своего старшего сына. Выпишете ему все необходимые препараты. Я буду принимать их.
— В таком случае рад, что смог вам помочь, — сдержанно ответил я.
— Вот только вы отказались от награды, — хмыкнул он. — А между тем мой младший сын вами восхищается. Шихей уже несколько суток повторяет, что вы спасли ему жизнь. Я у вас в долгу, Кацураги-сан.
Зря Шихей это делает. Мы ведь с ним обсудили, что произошедшее лучше держать в тайне. Всё-таки он, как и несколько других членов якудзы, решились вместе со мной положить конец семье Фува. Они хотят жить нормальной жизнью обыкновенного японского гражданина.
А Шихей уделяет моей персоне в этих разговорах слишком много времени. Не хотелось бы, чтобы его отец или старший брат начали что-то подозревать.
— И прежде чем вы покинете мой дом, Кацураги-сан, хочу ещё раз вас предупредить, — произнёс Фува Рёкэн. — Будьте аккуратны с семьёй Гакити. Вам могут сколько угодно вешать лапшу на уши о том, что Гакити — обычные бизнесмены, которые и мухи обидеть не могут. Но на деле это не так. Я потому и хотел, чтобы вы официально вступили в ряды моих людей. Тогда вы бы оказались в безопасности.
— Хотите сказать, Гакити могут отомстить мне за то, что я отказался от предложения Акиты-сан и Тошибы-сан? — спросил я.
— Могут. И поступить они могут крайне жестоко. Вы пока что ещё слишком плохо понимаете, в каком мире вы очутились, Кацураги-сан.
Звучит двусмысленно. Разумеется, он говорит про мир якудзы, но если учесть, что меньше года назад я и вправду оказался в другом мире, звучит это иронично.
Однако следовать советам Фувы Рёкэна я всё равно не стану.
— Благодарю за предупреждение, Фува-сан, — поклонился я. — Однако я вступать в якудзу не буду. Ни в вашу семью, ни в семью Гакити. С последствиями справлюсь сам.
— Хоть я и не одобряю ваше решение, Кацураги-сан, но вы твёрдо стоите на своём. Ваши принципы не согнуть. Хорошая мужская черта. Я уважаю таких людей, — заключил он. — В таком случае, до скорой встречи. Если передумаете, я буду ждать вашего звонка. Номер телефона у вас есть.
Покидая дом семьи Фува, я мысленно усмехнулся. Каких у меня связей только нет, теперь ещё и номер оябуна получил. Правда, его помощью я не стану пользоваться.
Сев в такси, я заметил, как за мной наблюдал кто-то из окна дома якудзы. Уже покидая улицу, я понял, что это — Фува Йоруити. Странно, чего это она так смотрит? Будто впервые увидела человека, который не состоит в якудзе.
Хотя лучше в это дело не вникать. Я ведь и не знаю точно, как строятся отношения внутри таких семей. Возможно, женщин вообще ограждают от остального мира.
Чисто в теории я мог бы вырезать этого близнеца своим лекарским танто. И не пришлось бы даже класть Фуву Рёкэна в хирургический стационар. Но на такое я точно не пойду. Во-первых, он может умереть от болевого шока, во-вторых, мне в целом нет резона возиться с якудзой. Мне и гражданских пациентов хватает с головой.
Вспомнив о танто, я решил, что самое время переговорить с отцом. Заодно и поинтересоваться о его самочувствии. Он ведь уже начал принимать препараты от аденомы простаты.
Оказавшись дома, я набрал его номер, и мы беседовали почти целый час. Ситуация в семье нормализовалась, больше разводиться родители не хотят, а отец стал чувствовать себя гораздо лучше. Хоть какие-то хорошие новости за сегодня.
Но главный вопрос так и остался без ответа.
— Погоди, Тендо-кун, а с чего ты вообще взял, что у нашей семьи должно быть какое-то наследство в виде древних медицинских записей? — удивился отец. — У нас в семье одни рыбаки, фермеры да спасатели. Может, ты что-то перепутал?
— Я просто интересовался нашим генеалогическим древом и выяснил, что мы являемся потомками одного известного лекаря, — частично солгал я. — Значит, ни у тебя, ни у нашего деда ничего такого не было? Никаких семейных реликвий?
— Нет, Тендо-кун. Я впервые слышу о чём-то подобном. Если честно, ты меня этим вопросом даже ошарашил. А ты точно трезвый? Может, случилось что-то?
Пришлось ещё и успокаивать отца. А то из-за моей истории он уже начал думать, что я нахожусь в неадекватном состоянии.
Что ж, получается, я в поисках трактата «Кэйтэки-сю» так и не продвинулся. Но тут и удивляться нечему, половина тысячелетия прошла! Даже если мы и вправду являемся потомками Манасэ Досана, велика вероятность, что кто-то из моих предков уже давным-давно продал или просто потерял этот артефакт.
Хотя человек, глазами которого я смотрел — Докуросаку — упоминал, что воспользоваться трактатом