"Торговля Соболевским" шла бойко. Вот только одну вещь я твёрдо решила не продавать - телефон Кости. Одноклассницам было сказано, что Соболевский запретил передавать его кому бы то ни было. С одной стороны, это позволяло мне оставаться единовластной хозяйкой ценнейшего ресурса - связи с Костей. А с другой, просто не хотелось, чтобы всякие Лариски и Вики названивали местному математическому гению почём зря. Если честно, одна мысль о том, что Соболевский может общаться один на один с кем-нибудь из девчонок, заставляла моё сердце сжиматься от ревности. Чем больше дней проходило с нашего знакомства, тем сильнее я привыкала считать Костю "своим". Нет, не своим парнем! Просто своим. Своей собственностью.
Правда, сама "собственность" об этом не догадывалась. Да и как ей было догадаться, когда своим "сокровищем" - телефонным номером Соболевского я воспользовалась всего раз. Осмелилась позвонить, чтобы выудить порцию информации для одноклассниц. Сочинила надуманный предлог - узнать, нет ли новостей насчёт поездки, - составила конспект разговора, чтобы не затупить и не опозориться, и полчаса протряслась над телефоном, боясь нажать "вызов". Звонок получился не очень удачным. Костя, которого я, кажется, оторвала от какой-то увлекательной задачи по математике или физике, не был настроен болтать, да и вспомнил меня с большим трудом.
И всё же в тот вечер я снова легла спать с мечтами о том, как из путешествия в Пятигорск мы вернёмся не просто парнем и девушкой, а уже полноценной парой.
Глава 4. Посланцы науки.
В конце апреля пришло время отправляться в Пятигорск.
К дате выезда я обзавелась новой одеждой, бижутерией, рюкзаком и первой в своей жизни косметикой. А ещё постриглась и покрасила волосы: сменила свой бесцветно-мышиный оттенок на рыжеватый "золотистый марципан"! Часть этих обновок была вознаграждением от девчонок за связь с Костей, остальное оплатила мама. Обычно экономная, в этот раз она согласилась, что для такого важного события как поездка на всероссийскую олимпиаду мне следует приодеться. Конечно, новые тряпки и украшения никак не помогли бы решать задачи по алгебре и геометрии... Да и предназначались они вовсе не для того, чтобы красоваться в плацкартном вагоне или перед листом с заданиями. Собираясь в Пятигорск, я думала прежде всего о том, какой меня увидит Костя. Но в глазах мамы и бабушки, а также перед ревнивыми одноклассницами я располагала благовидным предлогом для прихорашивания: какой, мол, Соболевский, не могу же я показаться перед светилами математики замарашкой!
Провожать меня на поезд пришла вся женская часть нашего класса.
- Ничего себе! - шепнула бабушка, с которой я явилась на вокзал. - Это всё твои подруги?
- Ага, подруги, - хмыкнула я. Растолковывать старшему поколению все тонкости взаимоотношений в молодом коллективе не было ни времени, ни желания.
- А что ж ты уже два года на день рождения ни к кому не ходишь? - удивилась не почувствовавшая моей иронии бабушка. - Важничаешь, что ли? Задаёшься? Одноклассниц обижаешь?
- Обидишь их, как же...
- А то я не вижу! Девчонки к тебе вон как ластятся, со всей душой, а ты всё одна да одна! То же мне гордячка! Вот в наше время...
- В ваше время и вода была мокрее, и трава зеленее, и правительство о народе заботилось! - быстро подвела я резюме всем обычным бабушкиным высказываниям. - Всё, пока! Счастливо! В вагон не ходи, я тебе из окна помашу!
- Грубиянка, - вздохнула старушка.
Кажется, она так и не поняла, из-за чего мне пришлось нагрубить. Ведь продолжайся этот разговор ещё пару минут - и я бы, наверно, заплакала! Бабушке ведь было невдомёк, что все наши девчонки пришли на вокзал отнюдь не ради меня, а чтобы лишний раз повидать своего драгоценного Костеньку. И надо же ей было выдумать эту глупость про дружелюбных одноклассниц, мечтающих о моём обществе, и про меня-задаваку, отказывающуюся ходить к ним на дни рождения! Да если бы меня туда хоть кто-то пригласил!.. Если бы я вообще что-то значила сама по себе, а не в качестве посыльной к Соболевскому!..
Впрочем, все эти грустные мысли покинули меня очень быстро. Какое мне дело до одноклассниц и всей их скучной возни, если я еду в Пятигорск с самой лучшей компанией из возможных, а они остаются тут, чтобы молча завидовать?! "Граждане провожающие, покиньте вагон! - объявила толстая проводница. - Граждане отъезжающие, проверьте, не остались ли ваши билеты у провожающих!". Бабушка стояла под окном плацкартного вагона и махала мне рукой с таким трагическим выражением лица, словно я отправлялась в последний путь. Столпившиеся вокруг неё одноклассницы изо всех сил пялили глаза на наше купе, пытаясь разглядеть в нём Костю. Им это никак не удавалось: Соболевский сначала запихивал сумки на третью полку, а потом уселся к самому проходу, открыв сборник логических задач. Девчонки под окном подпрыгивали, толкались, пытались залезть на вагон, отпихивали друг друга... А Костя так и не обратил на них ни малейшего внимания. Тогда одноклассницы жестами стали требовать у меня подозвать его. Попова даже на мобильный позвонила.
- Что, трудно Соболевского к окну позвать? - гавкнула она без всяких предисловий в ответ моё "алло".
Я повернулась в сторону Кости и открыла рот... Но в этот момент поезд тронулся, и несколько секунд спустя ни бабушки, ни девчонок за окном уже не было.
***
По-правде говоря, это путешествие на поезде было для меня вторым в жизни. Первый раз имел место лет восемь назад, когда мы с мамой катались в гости к каким-то родственникам в Сибирь. Не стоит и говорить, что я была ещё такой маленькой, что в моей памяти от этой поездки осталось лишь несколько бессвязных деталей. Сейчас я впервые ехала в поезде самостоятельно, без родителей. Так что не буду скрывать: этого путешествия я слегка побаивалась.
Но всё оказалось совсем не страшно! Через пару часов после отправления я уже сожалела,