— У нас не все сегодня получилось, как задумывали. Был странный момент в начале второго тайма. Когда команду будто подменили. И соперник сравнял счет. Но ребята собрались, заиграли так как они могут и выиграли матч и чемпионат. Результат на табло и как я могу быть недоволен? — Отвечает Мэтр.
Все довольны ответом и что даже записывают, а тем временем уже звучит следующий вопрос:
— Анатолий, сегодня у Вас были проблемы в обороне. Странные голы пропустили и вообще не так уверено играли? — Спрашивает у нашего капитана все тот же наш «доброжелатель» из «Шпигеля».
А Демьяненко улыбается и отвечает:
— Вы знаете, это футбол. По первому голу в наши ворота, у нас так говорят — мяч круглый и голова круглая, попробуй, угадай. По второму, бывает и не такое. Мы выиграли, забили больше, чем пропустили и это главное.—
Все посмеиваются и даже немец. У всех настроение довольно благодушное.
И третий вопрос летит уже мне:
— Даниил, Вы все-таки побили рекорд Платини. Что Вы сейчас чувствуете? — Спрашивает меня журналист «Франс-футбола».
— Уважаемый, я горд от того, что сумел стать в один ряд с великими футболистами, в числе которых и Ваш соотечественник. Платини, один из величайших игроков всех времен и надеюсь, когда-нибудь, кто-нибудь скажет подобное и про меня. И кто его знает, может это будет француз, но возможно с не французской фамилией. — Витиевато отвечаю я и зал заходится в смехе, причем первым смеется сам француз.
Проходит немного времени и мне задают еще один вопрос, теперь уже журналист лондонского «Таймс»:
— Даниил, Вы правда рассчитываете продержаться долго на Олимпе. Падать больно — Язвит он.
— Он думает, что он умный, сейчас он увидит как попал. — И я отвечаю:
— Уважаемый, я два года назад уже сказал и позвольте сейчас повторю, и напомню. Я ведь тогда оказался прав и сейчас тоже. А вот и те слова:—Говорю я и читаю те стихи, которые два года назад в Мексике взорвали мировую прессу, ну немного переделанные и прямо тут:
* * *
Мы к вам приехали на час
Ну Вы так думали конечно
Сюрпризом будет да, для Вас
Что мы такие вот на вечно
Финал, уж сыгран, мы банкуем
Второй трофей, за те два года
Не злые мы, не танки мы паркуем
Всего лишь мяч, и не один, в ворота
Мы лучшие, прям здесь и прям сейчас
И никому, вот не сравниться с нами
И снова, уж в который раз
Вот мы на ты, прям с небесами
Ну что поделать, мы такие
Не злые мы, а добрые внутри
И наши правила простые
Иди, играй, живи
Никто, вот здесь нам не указ
Мы сами все решаем
Придется все же слушать нас
А мы играем, да, играем
Играем в жизнь, и жизнь играет нами
И мячик кругл, прям как Земля
И мы, с открытыми душами
Пришли сюда, да, навсегда
И вот мы тут стоим, с медалями на шее
И снова вы решили, что это не надолго
И вот теперь заверить Вас я смею
Мы тут надолго, может навсегда., и в том мое Вам слово
* * *
И в зале повисла тишина, которую внезапно разорвали аплодисменты немца. Он первым оценил смелость моего высказывания, следом за ним присоединились и наши, француз, итальянка, и почти все журналисты. Ну кроме американцев и англичан. Но то понятно, у них свои взгляды на союзников и партнеров, и даже не стоит на них за это обижаться.
Мы уже собираемся заканчивать и замечаю руку прелестной итальянки.
— Ну как тут отказать? — Думаю я и киваю, одновременно произнося:
— Да, прелестная сеньорита. — Она улыбается мне в ответ и задает свой вопрос, как всегда, не совсем о футболе:
— Даниил, Вы обещали, по окончании чемпионата определится хотя бы со страной, где будете жить в ближайшие несколько лет. — Говорит она и хитро улыбается, а я улыбаюсь в ответ и говорю:
— Ну как я могу обмануть такую прелестную нимфу? Раз обещал, то обязательно, нет не женюсь. — И делаю паузу, по залу проносятся смешки, а я продолжаю:
— Да, со страной я определился. Мне нравится Франция, я бы хотел пожить тут несколько лет. И судьи у Вас честные, можно играть, они не отменяют красивые забитые мячи. А если еще и Италия будет рядом, то я буду счастлив, ведь станет более реальной возможность познакомится с Глорией и Орнелой. Такие красивые имена. Только жениться не обещаю и не рассказывайте моим любимым, об этой моей минутной слабости. — Говорю я, а зал уже откровенно смеется и оживились французы, переговариваются между собой и пытаются расшифровать мою оговорку о Франции, судье и близкой Италии.
Наконец я слышу громкие шепотки:
— Монако, Монако.—
— Ну, что же. Я сигнал подал, теперь ход за ними. Подождем — Думаю я и пресс-конференция все же заканчивается.
Мы расходимся, а впереди еще столько интересного.
* * *
25 июня 1988 года
Воскресение
Мюнхен,
23:00 18*С
— Да, все. Вот мы и чемпионы Европы. — Думаю я, ожидая девчонок у гостиницы и вспоминаю:
* * *
Отгремел матч, прошло награждение и теперь у нас отдых. Мы его заслужили. В планах у всей команды, небольшая ночная прогулка по Мюнхену и посиделки в заранее заказанном ресторанчике. Нам можно, мы заслужили. И мы там будем не одни, подруги и жены с нами, сейчас собираются, а мы их ожидаем. Они тоже заслужили все это, они были все время рядом, поддерживали и придавали сил, да и мы все это сотворили в первую очередь для них и для себя, и только потом для народа и страны. Это если быть честным.
* * *
Взгляд вновь падает на двери гостиницы и приходит понимание:
— Нет, еще не появились и значит можно немного по привычке поразмышлять.—
Чем я и занимаюсь, как впрочем и всегда, такой уж я:
* * *
Мюнхен, еще один немецкий древний город. И, по факту, одна из трех столиц Германии. И если Берлин столица официальная, вокруг которой и была объединена Германия, а Гамбург столица торговая и портовая, центр