Глава 24
— Верните нам нашу ведьму! — завопила старушка, потрясая кружевным зонтиком как алебардой. — Она не виновата!
— Не виновата! — вторили ей окружающие хором.
— Она не отравительница!
— Не отравительница!
— Вы обязаны провести расследоване!
— Обязаны!
Капитан и сам был не рад становиться официальным обвинителем чародейки. Вон как все за нее горой встали. Хорошая она девушка, добрая и отзывчивая. Язычок, правда, порой островат, да с манерами бывали проблемы. Ну так и родом-то она из другого мира, какие к ней претензии?
Видел капитан, будучи в столице, этих иномирян. Женская одежда — одна срамота, мужское поведение — сплошной кошмар и беспардонность. Молодежь прямо на людях обнимается и целуется, а ведь на них даже обручальных колец не было.
Но даже предположить, что иномирская чародейка могла кого-то чем-то отравить...? Да и зачем ? Для чего?
Вопросы, вопросы...
Госпожа Иржина конечно была предельно откровенна в своих обвинениях — лично, говорит, видела как ведьма подошла к столу со своим пирогом и что-то втихую туда насыпала.
Впрочем, повода не доверять молодой госпоже Дивайн у капитана не было. Достойная девушка из достойной и безупречной по своему поведению семьи. У отца торговая лавка, старший брат служит в ратуше секретарем. И тот, и другой — известные люди в городе.
Но главные вопросы все равно оставались неотвеченными.
Капитан тяжко вздохнул. Сколько ему еще стоять тут и сдерживать людское недовольство? Когда уже наконец появится господин мэр?
— Верните нам ведьму обратно! — требовала старуха-цветочница, потрясая зонтиком. — Вы прав не имеете держать ее взаперти! Ее вина не доказана!
— Не доказана! — снова подхватила толпа.
— А дайте нам сюда эту девицу Дивайн! — вторил цветочнице бондарь, — Мы сами с ней поговорим!
— Да! Позовите госпожу Дивайн!
— Зовите ее, пусть ответит перед всеми нами, что она там увидела!
— Верно! Нечего позорить перед всеми честных людей! Пусть и из другого мира! Видите ли, видела она там что-то...! Так я тоже сейчас юбку жене задеру и увижу много чего интересного! — громко расхохотался какой-то мужик из дальних рядов. Раздался звук смачной пощечины, смех тут же смолк, а юморист схватился за краснеющую щеку. Видимо, жене его шутка не особо пришлась по нраву.
— А видела ли? Все ж знают, девицы народ такой! — подхватили с другой стороны, — Ума у них немного!
— Верно, верно! — засмеялись некоторые, — Что с женщины спрашивать-то? Волос долог да ум короток!
— Ну вот она я! — Иржина смело махнула рукой, привлекая к себе общее внимание. — Скажите мне лично, насколько короток мой ум!
Шаг, другой, и вот уже толпа расходится в стороны, давая дорогу главной обвинительнице. Девица шагала сквозь толпу, явно наслаждаясь производимым впечатлением. Она знала, что красива и этим пользовалась. Мужчины любовались роскошной фигуркой в голубом атласном платье, женщины молча завидовали блеску золотых волос и яркости алых губ.
Легка на помине.
Капитан нехотя отвел глаза от довольно нескромного декольте красавицы и предложил девушке место рядом с собой на трибунке. Иржина крепко вцепилась в капитанскую руку и, высоко приподняв юбки, шагнула на импровизированную сцену.
— Ну? — раздраженно упер руки в боки бондарь, — Поведайте нам, что вы видели на празднике, госпожа Дивайн?
— Обо всем, что я видела, рассказала сегодня утром мэру! — та высокомерно задрала подбородок. — Если вы не верите ни ему, ни мне...
Пекарь рядом с бондарем качнул головой и успокаивающе поднял руки:
— Мы ни в чем не обвиняем вас, госпожа Дивайн. Но и чародейка до сих пор никому зла не делала. Почему вы решили, что отравленные пострадали именно от ее рук? Может они на празднике что-то не то в таверне сьели?
Народ переглянулся и согласно закивал головами.
— Верно, верно.
Вперед выступила невысокая толстушка в цветастом платье с белым передником. За ее спиной маячили двое здоровяков, подрабатывающих по вечерам вышибалами в таверне.
— Ты бы последил за своим языком, Мердок Свон! Когда это в моих «Трех корочках» люди травились? Я за свой стол отвечаю! У меня все продукты свежие, а полы чистые! А вот из какой муки ты печешь свои булочки — это еще выяснить надо! — она наставила обвиняюще палец на пекаря, — Ты тот еще жулик известный! Покупаешь за бесценок обдирную муку и втихоря мешаешь ее с белой, пшеничной!
— Да побойся Хальта, Шалисса! — взревел тут же Мердок, оглядываясь по сторонам в поисках защитников, — У меня хлеб свежайший, утренней выпечки! Булочки мнутся в руках как взбитая перина, изюм слаще сахара! Нечего на мой товар наговаривать!
— Тогда и ты придержи свой язык! — рявкнула Шалисса, — А то нашелся тут...
Горожане снова загомонили, то поддерживая пекаря, то вступаясь за тавернщицу.
— И то верно!
— Правда-правда! Ты и цены задрал выше некуда! Изюм столько стоить не может!
— А в «Трех корочках» пиво водой всегда разбавляют! И гренки там пережаренные!
Слово за слово и вот уже толпа начала разделяться на две неравные по количеству защитников части. Еще чуть-чуть и на площади начнется настоящая битва.
— Господа, господа! — капитан вытер железной перчаткой пот, текший по лбу из-под шлема. — Господа! — он так гаркнул на всех, что с трибунки посыпались праздничные цветы и ленты, — Мы здесь собрались совсем не для этого! — и повернулся к Иржине, — Госпожа Дивайн, я вас очень прошу! Пожалуйста!
Госпожа Дивайн тяжко вздохнула, всем видом показывая, как мало удовольствия ей доставляет повторять одно и тоже по нескольку раз, и показала всем небольшой бархатный мешочек алого цвета.
— После того, как ведьма отравила пирог, она забыла этот мешочек на столе, — Иржина высыпала из мешочка на ладонь несколько горошин в виде сердечка и предъявила их толпе.