Подойдя к массивным дубовым дверям, украшенным серебряными молниями, Ворхельм приложил ладонь к замысловатому узору.
— Теперь твоя очередь, — кивнул он мне.
Только мои пальцы коснулись прохладного дерева, как по коже пробежали крошечные искры, словно невидимые молнии обнюхивали нового гостя.
— Башня одобрила тебя, — произнёс маг, и в его голосе слышалась непривычная теплота, а ещё мне показалось что он сильно поражён случившимся. — Раз ты жив, то отныне можешь приходить сюда, когда пожелаешь. Именно здесь мы проведём большую часть твоего обучения.
Да не смотри ты на меня так, шучу я. Не убила бы она тебя. Ну может немного тряхнуло. Хе-хе.
Решив не заострять на такой «мелочи» как смерть от удара молнии внимания, я сменил тему.
— Она что... живая? — осторожно спросил я, наблюдая, как приглушенный свет в узорчатых окнах башни словно подмигнул в ответ.
Торгус, уже собиравшийся толкнуть дверь, замер на пороге. Его мощная фигура оставалась неподвижной добрых десять секунд — целая вечность для нетерпеливого ребёнка. А для меня как для попаданца в магический мир, перед дверями, где находятся тайны, так и вовсе бесконечность.
— Да, пожалуй, её можно назвать живой, — наконец ответил он, и в его глазах мелькнуло что-то невысказанное.
Правда заключалась в том, что за все тысячелетия существования башен, они как ему известно, ни разу не впустили никого, кроме членов рода, для которых была построена изначально. Задумался же маг не из-за вопроса мальца, а потому что до последнего не верил в успех этого эксперимента. Он уже приготовился обучать парня по старинке, если башня отвергнет Кайлоса. Ведь для этих древних камней даже титул архимага Молний не значил ровным счётом ничего — не кровь Ворхельмов? Значит, проход закрыт. Хоть убейся об неё, но внутрь ты не войдёшь.
И тем удивительнее была уверенность Ридикуса, утверждавшего, что башня не просто впустит Кайлоса, но и откроет доступ ко всем этажам сразу — случай беспрецедентный за всю многовековую историю существования башен. Что-то известно старому лису. Кстати, члены рода получали доступ к следующим уровням лишь после полного овладения знаниями предыдущих. Ладно поживём увидим.
С гулким скрипом дверь распахнулась, впуская нас в просторную круглую залу. Центр помещения занимал массивный дубовый стол, испещрённый следами от перьев и чернильных клякс, а рядом возвышалось величественное кожаное кресло темно-коричневого оттенка, выглядевшее настолько удобным, что мне тут же захотелось подобное — когда-нибудь, когда вырасту. Но сейчас я лишь почтительно стоял в стороне, соблюдая приличия.
Стол представлял собой хаотичный творческий беспорядок: стопки исписанных листов, перья всех размеров, хрустальные чернильницы с разноцветными содержимым, точнейшие измерительные инструменты — явные свидетельства неустанной исследовательской работы. Некоторые бумаги были испещрены сложнейшими расчётами, где магические формулы переплетались с геометрическими схемами.
Он тяжело опустился в кресло, и к моему удивлению, не раздалось ожидаемого мною скрипа — будто мебель с почтением приняла своего хозяина. Лёгким движением он поднял меня и усадил на край стола — второго сиденья в комнате действительно не оказалось.
— Итак... — голос Торгуса внезапно обрёл патетическую глубину, словно эхо из древних склепов, — настало время узнать, историю возникновения башни…
Он сделал паузу, его пальцы нервно постукивали по резным ручкам кресла, прежде начать рассказ:
— Внемли же. Такие башни — удел лишь древнейших родов, чьи корни уходят в эпоху Первого Пришествия Магии. Новых башен не возводилось со времён прихода в этом мир мага Уэльса Каменный Ураган — по крайней мере, мне о таких не ведомо. — Его взгляд стал отречённым, будто созерцал сквозь века.
— Собственно история этой башни началась, когда мой предок, Варкус Ворльхем Дерзкий, совершил невозможное — спас Торгрима Железнобородого, короля подгорных гномов.
Маг вдруг встал и начал медленно ходить туда-сюда, а его борода оставляла в воздухе дымный шлейф маленьких искр:
— Это было во дни, когда люди воевали с людьми. Принц Каэл решил объединить разрозненные народы в единую империю. Гномы, верные союзу королевству Феникса, из-за предательства попали в каменный мешок Ущелья Плачущих Теней. Все пути отступления были отрезаны, а основные силы армии — в дне марша. — Его голос стал резким, как удар топора. — Даже собственные сородичи отказались идти на выручку — три тысячи жизней не стоили тридцати, и неважно что среди них был король. Потому как умри они в попытке спасти его, то само существование народа гномов из-под железных гор встало бы под вопросом. В те дни их народ был слишком малочислен.
Внезапно маг рассмеялся — звук напоминал раскаты далёкой грозы:
— Мой дед и его отряд... Боги, какие же они были безумцы! В лучшем смысле этого слова. Единственные кто отважились принять вызов, — он подмигнул мне, и я не смог сдержать ответной улыбки. История и правда завораживала. А его умение рассказывать, постоянно меняя тон впечатляло.
— Они состояли на службе у принца Каэла — того самого, что позже станет Императором Вечного Рассвета. Две ночи готовили они свой безумный план. — Громовержец провёл рукой по воздуху, и над столом возникло мерцающее изображение горного хребта, я от такого зрелища чуть со стола не грохнулся. — Враги не спешили с атакой — живой гномий король был куда ценнее мёртвого. Такой заложник мог переломить ход войны.
Его голос стал шёпотом, заставляя меня невольно наклониться вперёд:
— Представь: семь фигур в белых плащах, карабкающихся по отвесной скале, покрытой снегом при свете кровавой луны... А потом бац — удар! — Торгус хлопнул в ладоши, и я вздрогнул. — Они слили силы своих источников в единое заклинание — "Огненный Метеор Арканума". Читал о таком?
Я лишь заворожённо покачал головой, не в силах оторвать взгляд от магической проекции, где теперь плясали языки пламени. В этот момент стены башни едва заметно дрогнули, будто одобряя рассказ — или вспоминая былое. Где-то в вышине зазвенели хрустальные подвески, хотя ни малейшего ветерка в зале не было. И вообще хрусталь ли это?
— А можно поподробнее о том, что они сделали?
— Терпение малец.
— Итак, вообрази эту картину, — голос Торгуса зазвучал глубже, наполняя комнату отзвуками древней битвы. — Стоя над зияющей пропастью Ущелья два мага земли — Барниус Камнедар и Руванс Глубинный Корень — подняли в воздух