— Не «Афродита», конечно, но на тот берег доплывём, — я перевернул лодку, проверяя, нет ли пробоин.
Убедившись, что лодка цела, я спустил её на воду, придерживая за верёвку у причала, и закрепил вёсла в уключинах.
— Садись в нос, — я указал Алине на переднюю часть. — Я сам буду грести. Ты следи за обстановкой и предупреждай, если заметишь что-то подозрительное.
— Понятно, — она осторожно спустилась по деревянным ступеням причала и перешагнула в лодку, стараясь не раскачивать её. Устроившись на носу, она держала нож наготове, внимательно осматривая реку и берега.
Я забрался следом, устроился на центральной банке и оттолкнулся от причала. Течение сразу подхватило лодку, унося нас к середине реки. Утренняя Нева казалась безмятежной в лучах восходящего солнца, но я чувствовал мощь потока под хрупким днищем.
— Не обманывайся видимым спокойствием, — предупредил я Алину, ритмично погружая вёсла в тёмную воду. — Если окажешься за бортом, держись за лодку. Здесь даже опытный пловец не выгребет против течения.
Я направил нос к противоположному берегу, берегя силы и дыхание. Годы выживания научили меня одной простой истине — в длинной гонке побеждает не тот, кто быстрее сорвался со старта, а тот, кто рассчитал ресурсы на всю дистанцию.
Алина кивнула, но вдруг её взгляд заострился на чем-то позади меня. Я обернулся и увидел частный прогулочный катер, дрейфующий посреди реки. Судно накренилось на один борт, рубка была разбита, будто там что-то взорвалось. На палубе мелькали фигуры — не меньше трёх или четырёх мертвяков, бесцельно бродивших по поверхности.
— Можешь обойти их подальше? — напряжённо спросила Алина, не отрывая взгляда от катера.
— Постараюсь, — я поднажал на вёсла, направляя нашу лодку дальше от дрейфующего судна.
Один из зомби на катере заметил движение и повернул голову в нашу сторону. Это была женщина в рваном вечернем платье, стоявшая у борта. Она вцепилась в поручни и издала протяжный вой, привлекая внимание остальных.
— Блядь, они нас заметили, — процедил я, гребя ещё усерднее.
— Они же не умеют плавать? — в голосе Алины звучала нервозность.
— Вообще нет, тонут как камни. Но некоторые могут прыгнуть достаточно далеко…
Я не договорил, потому что именно в этот момент зомби в вечернем платье перевалилась через борт и рухнула в воду. Всплеск, несколько пузырей на поверхности, и тело скрылось в тёмной глубине.
Я продолжил грести, держась подальше от дрейфующего катера. Течение становилось сильнее, и мне приходилось вкладывать все силы, чтобы удерживать направление.
Через десять минут изнурительной гребли мы приблизились к противоположному берегу. Я планировал высадиться сразу, но увидел, что набережная у Площади Ленина кишит мертвяками. Не меньше сотни тварей бродило вдоль гранитного парапета.
— Туда нельзя, — я налёг на вёсла, направляя лодку вдоль берега, вниз по течению. — Нужно найти тихое место.
Течение помогало нам, быстро унося от опасной точки. Мы проплыли ещё метров пятьсот, пока не увидели небольшой заброшенный причал. Потрескавшиеся гранитные ступени, ведущие прямо к воде, ржавые швартовые кольца, пустая будка охранника с выбитыми стёклами. Но главное — ни единого зомби на виду.
— Здесь, — я направил лодку к гранитным ступеням.
Мы осторожно пришвартовались и выбрались на берег.
— Куда дальше? — Алина тихо оглядывалась по сторона.
— Обойдем Кресты и попробуем пройти по Кондратьевскому, — я кивнул в сторону массивных тёмно-красных стен бывшей тюрьмы, видневшихся неподалёку.
Странно, но вид этих стен вызвал во мне неожиданный проблеск воспоминаний из прошлой жизни. Я вдруг отчётливо вспомнил, что там, в тех стенах, продержалась довольно крупная группа выживших. Бывшие охранники музея, несколько сотрудников ФСИНа и случайные гражданские, оказавшиеся рядом в момент начала заражения. Они использовали массивные стены и железные двери камер, чтобы держать мертвяков на расстоянии.
— Что такое? — Алина заметила, как я задумался, глядя на здание.
— В прошлой жизни там была крупная группа выживших, — я кивнул на красные стены. — Месяца три-четыре держались, а потом их атаковала большая орда зомби во главе с зомби-псиониками. А ведь предупреждали их валить из города, но нет, решили, что тюремные стены смогут их спасти.
Мы осторожно пробирались вдоль обветшалых исторических зданий, прижимаясь к стенам. Вскоре вышли к более современному кварталу — ряд бизнес-центров со стеклянными фасадами, несколько банков, модный ресторан на первом этаже жилого комплекса. Большинство витрин уже были разбиты, на тротуарах валялись осколки стекла, перевёрнутые столики кафе, брошенные сумки и портфели.
Внезапно из-за угла современного офисного здания донеслись звуки, которые я слишком хорошо знал — женский плач, перерываемый мужским смехом и рычанием зомби. Я жестом остановил Алину и прижал палец к губам.
— Помогите! Кто-нибудь, помогите!!! — донёсся отчаянный женский голос. — Не оставляйте нас! У меня дочь!
— Никто тебе не поможет, красавица, — ответил мужчина, чей голос был полон садистского удовольствия. — А малышку мы заберём с собой. Пригодится для развлечений.
Раздался звук разбивающегося стекла, детский плач и мерзкий хохот. Минимум четверо мужиков, судя по голосам. А ещё утробное рычание — они привели с собой зомби или просто бросили семью на съедение мертвякам.
— Тащите пацанку в машину, — скомандовал тот же голос. — А этих пускай твари доедают.
В прошлой жизни я не раз сталкивался с такими ублюдками. Мародёры и обычные твари, которые пользовались хаосом апокалипсиса, чтобы творить то, на что никогда не решились бы в мирное время. Обычно они сбивались в стаи, охотились на слабых и беззащитных. К счастью, они всегда плохо заканчивали. Их либо сжирали зомби, либо убивали более организованные группы выживших.
Но эта семья умрёт здесь и сейчас, а девочку заберут на медленные пытки, если ничего не предпринять.
Алина посмотрела на меня вопросительно. В её глазах читался немой вопрос: что делать?
Логика орала: обходи стороной и топай к Академке. Ввязываться в драку с неизвестным количеством стволов — чистое самоубийство. Особенно когда сестра где-то ждёт помощи.
Но женский крик разрывал воздух снова и снова, становясь всё отчаяннее. А детский плач резал по нервам, как пила по металлу.
К тому же там ребёнок. За пять лет ада я насмотрелся на то, что мародёры творят с детьми. Смерть от зубов зомби покажется милосердием по сравнению с тем, что ждет эту девочку.
— Блядь,