И, казалось бы, до безоговорочной победы мне оставался всего один шаг. Но мой кот, почему-то шаг этот не делал. И чем больше медлил Василий, тем шире становилась улыбка на устах Пелагеи.
— Васька, твою ж за ногу, что с тобой?
— Я не могу, — еле слышно прошептал мой кот, испуганно глядя, то на меня, то на Пелагею.
— Чего ты не можешь? Что ты несешь? Уничтожь фолиант, дебил! В нем вся соль! В нем вся сила Пелагеи!
— Не могу… — повторял мой кот словно мантру, — не могу…
— Молодец, котик, — улыбнулась Пелагея, распрямляя плечи. — А теперь верни-ка мне мой Фолиант. Ты же знаешь, иного пути нет.
Без своей силы Пелагея сейчас больше походила на страшную ведьму из сказок братьев Гримм. И, тем не менее, она чувствовала себя победительницей. На ее жутком старческом лице, изрезанном глубокими морщинами и рытвинами оспин замерла беззубая и от того довольно мерзкая улыбка торжества. Как такое вообще возможно? В ней не было ни грамма силы, и пополнится она еще не скоро. Даже если прямо сейчас Пелагея завладеет Фолиантом, в нашем раскладе ничего не изменится. Сам по себе, без моей силы, Фолиант просто записная книжка.
— Мне никто ничего не хочет объяснить? — уточнил я, глядя прямо в глаза коту.
Василий выглядел довольно жалко. Гигантских размеров, некогда, грозный, уверенный в своих силах и до безобразия харизматичный, мой кот сейчас выглядел, как облезлая кошка. Хвост и уши поджаты, весь скукоженный, шерсть взъерошена — не кот, а пародия какая-то. Было очевидно, Пелагея имеет на Василия влияние. Но какое именно? Давно ли?
На всякий случай, я встал между Пелагеей и Василием. Определенно, ни в ней, ни во мне сейчас силы не было, но я все-таки мужчина. На моей стороне молодость и простая грубая физическая сила. Не думает же Пелагея, что сможет вот так запросто подвинуть меня? А если и думает, то напрасно — я, хоть и имею некоторые принципы, не бить женщин и старух, к примеру, но в такие вот, важные моменты все же могу этими принципами и поступиться. Врежу, мало не покажется.
— Вася, ты чего творишь? — не сводя глаз с Пелагеи, поинтересовался я.
— Я не могу уничтожить Фолиант, — угрюмо ответил кот.
— Это я уже понял, — саркастично заметил я, — может, объяснишь, почему?
— Да, котик, — улыбнулась Пелагея, — может, объяснишь своему хозяину расклад?
— Опаньки! — Возмутился я. — Это, когда это ты с ней спелся?
— Ой, ладно тебе, Горин, — прыснула Пелагея, — ты уже «отстрелялся». Теперь отойди в сторонку, и дай взрослым поговорить. Итак, муженек, Фолиант! — Приказала Пелагея Василию. — Иначе, сам знаешь, чем все закончится.
— Муженек? — Изумился я, а вместе со мной и священник с Вилкиной.
— Да, хозяин, — еще сильнее скукожился от смущения мой кот. Или, уже лучше сказать — мой бывший кот. — Я тебе потом все объясню.
— Действительно, — начал возмущаться я, — потом, будет в самый раз. Давай, через недельку в баньку сходим, воблы сушеной, раков закажем. Там под пивко все и расскажешь… Иуда ты, клыкастый! Я на кой хрен тебе силу свою отдал?
— Чтобы ни ты, ни Пелагея не могли ею воспользоваться, — выдал мой истинный план Василий, но радости в его глазах я почему-то не увидел.
— Тааак, — протянул я, — и что ты имеешь против этого плана? Просто полосни по фолианту когтями, как умеешь, и все будет кончено!
— Да не могу я! — выпалил уже на эмоциях мой кот.
— Да, почему?
Василий молчал. За него, спустя пару секунд, ответила сама Пелагея.
— Да все просто, Горин. Без фолианта твой кот никогда не вернется к своему прежнему обличию. Без Фолианта и без меня. Это, ведь, я его заколдовала. Сразу после нашей первой брачной ночи.
— А вот, сейчас внезапно, — послышался откуда-то со второго этажа голос Вилкиной. — Этот блохастый коврик не совсем коврик, что ли? — Ее тут же оборвал голос отца Евгения.
— Горин, может, тебе помочь?
— Поздно, человечки, — улыбнулась Пелагея и вытянула свою руку в сторону.
В тот же миг к ней на предплечье приземлился огромный черный ворон. Ну, собственно, теперь понятно, куда тотемное животное Пелагеи запропастилось. Только сейчас я понял смысл этого хода. Ворон, судя по всему, играл роль резервной батарейки, ну, или козырной карты, припрятанной в рукаве. Пелагея выгнулась дугой и впитала всю энергию из своего Карлуши в себя. Ворон, как и мой кот, имел возможность вбирать в себя силу хозяйки. И теперь, по ее воле, он эту силу отдал ей.
— Ну, вот и приплыли, ворожей… — Пелагея тут же выставила руку вперед, — А-а-а! Не стоит этого делать. — Это она уже отца Евгения предупредила. Священник порывался со второго этажа сигануть, но завис практически в воздухе, а после и вовсе был грубо отброшен внутрь здания. — Как все быстро меняется, да, Горин?
Пелагея притянула к себе Фолиант. Мой кот не сопротивлялся, хотя и мог. Не думаю, что сил у него было меньше, чем у подопечного Пелагеи. Плюс ко всему, я ему еще и свои последние силы перекачал сдуру.
— Пока не вижу повода для радости, — дерзко ответил я ворожее, лихорадочно соображая, что могу предпринять в сложившейся ситуации. — Сильно сомневаюсь, что у твоего воробушка было столько силы, чтобы ты тут пальцы гнуть могла. Смотри, а то выгнем обратно…
— Как именно, позволь узнать? Из нас двоих, Горин, силой сейчас обладаю только я.
— И я.
Вера вышла на сцену тогда, когда все о ней уже и забыли.
— Сестренка… — расплылся в улыбке я, — как же ты вовремя…
Ледяной голос сестры резко оборвал меня. Причем тон ее был настолько холодным, что мне физически стало зябко. По спине стадом пробежали мурашки и застряли где-то под коленками неприятной ватной немощью. Выглядела сестренка еще страшнее, нежели ее клон Радмила, несколькими минутами ранее. Сейчас я не мог на Веру из посмертия взглянуть, но мне и не нужно было — так оборвать могла только моя сестра. И да, я реально сейчас ее боялся. Как-никак — вурдалак высшей категории, а при мне ни капли силы. Да уж, Горин, стратег, каких мало. С