Марк сглотнул, его взгляд метнулся к Кире, которая небрежно поигрывала искрами на кончиках пальцев. Её глаза горели холодным огнём, и я знал: она готова пустить молнию в любой момент. Скелет-питомец клацнул челюстями, и Марк невольно отшатнулся, прижавшись спиной к холодной стене туннеля.
— Да Рик… — он замялся, будто слова застревали в горле, — Рик сказал, что вы владеете информацией, где есть работающий портал, через который можно выбраться из этой параллельности.
— Да, владеем, — я кивнул, не сводя с него глаз. Моя рука всё ещё сжимала копьё, энергия в нём слегка гудела, готовая вырваться. — Но неужели ты думаешь, что после такой встречи тебе что-то обломится?
— Я не знаю уже, что думать, — Марк опустил взгляд, его плечи поникли, будто из него выкачали всю браваду. — Отпусти меня.
Я немного подумал, разжал кулак, но копьё не убрал. Скелет-питомец склонил голову, держа пасть у самой шеи Марка. Его костяные когти тихо царапнули пол, и Марк поёжился, но всё ещё пытался держать лицо, хотя пот на лбу выдавал его страх.
Он оглянулся по сторонам и только качал головой, глядя на трупы своих людей, а может, и приятелей. Кровь стекала по каменному полу, смешиваясь с пылью, а воздух всё ещё пах озоном от Кириных молний. Скелет-питомец стоял неподвижно, его костяные когти слегка царапали пол, а пустые глазницы будто впитывали весь этот хаос.
— Доволен, Марк? — спросил я, мой голос был холодным, как сталь копья в моей руке. — А ведь я предупреждал, что так будет. И чего ты добился?
Марк сглотнул, его лицо побледнело, а глаза бегали, как у загнанного зверя. Он открыл рот, но слова застряли, будто горло сдавило. Наконец, он выдавил:
— У меня… разве был выбор? Кто вы, я не знаю. Подвергать опасности свой анклав я не собирался.
Я прищурился. Эмпатия ловила смесь страха, злости и… вины? Интересно.
— Так тебе же Рик по артефакту связи всё объяснил, — сказал я, наклоняясь чуть ближе. — Или он как-то невнятно рассказывал?
— Рик… — Марк сплюнул, его голос дрогнул. — Рик, понимаешь, он слишком доверчив. Он зациклен на мысли, что отсюда можно выбраться. А ты… ты что, веришь?
— А ты, значит, не веришь? — я чуть приподнял бровь, но копьё в руке не опустил.
— Дело не в вере, — Марк повысил голос, но тут же осёкся, бросив взгляд на скелета. — Дело в том, что это невозможно. Просто невозможно! Мы на сотни километров вокруг всё облазили. Мы держим связь с другими анклавами. И никому — повторяю, никому! — не удалось отсюда выбраться. По крайней мере, мы об этом не знаем.
Он замолчал, тяжело дыша, его взгляд метался между мной и Кирой. Она стояла чуть в стороне, скрестив руки, её пальцы всё ещё слегка искрили, а глаза буравили Марка так, что тот каждый раз отводил взгляд.
— У нас, между прочим, уже двенадцатая волна, — продолжал Марк, его голос стал тише, но в нём чувствовалась горечь. — У нас уже три поколения детей выросли. Выросли и родили своих детей. А вы тут пришли, все такие из себя и говорите, что знаете точку, откуда можно выбраться из этой параллельности.
Я усмехнулся, но без веселья. Сознание уже прикидывало варианты. Двенадцать волн, три поколения — это значит, они тут застряли примерно уже пару десятков лет. Но это не значит, что выхода нет. Система любит играть, подкидывая надежду и отбирая её, но мы с Кирой давно научились играть по её правилам, а иногда и обходить их.
— Ладно, Марк, — сказал я, выпрямляясь. — Я не хочу усложнять всё ещё больше. Мы пойдём, а ты оставайся с тем, что сейчас есть.
Марк резко вскинул голову, его глаза расширились.
— Что? Вот так вот возьмёте и уйдёте? После того, что натворили?
Я резко повернулся к нему, мой взгляд стал жёстче.
— Мы натворили, Марк? — я шагнул ближе, и он невольно отшатнулся. — Ты реально? Я тебе русским по белому сказал: я не хочу убивать твоих людей. Было такое?
— Ну… было, — пробормотал он, опуская взгляд.
— Тогда почему ты считаешь, что это мы натворили? — мой голос стал холоднее, каждое слово — как удар. — Это ты натворил. Их смерть на твоих руках. А то, что мы не дали себя убить? Ну, извини, наша жизнь нам дороже.
Кира лишь хмыкнула с презрением.
— Тём, он выглядит так, будто сейчас расплачется, — передала она по мыслесвязи. — Может, хватит его пугать?
— Не расплачется, — ответил я. — Но пусть подумает.
Я сделал паузу, глядя на Марка. Часть меня всё ещё хотела вытрясти из него больше. Например, про артефакт, который нейтрализовал наши способности — чёрт, это было неожиданно. Или про винтовки — энергетические, тихие, явно не местной сборки. Мы уже во второй параллельности такие встречаем, и это полезное знание. Но, глядя на Марка, я понял: желание с ним общаться пропало. Совсем.
Я повернулся к нему, мой голос стал спокойнее, но твёрже:
— Давай, Марк, будь здоров. Подумай, стоит ли идти за нами или кого-то посылать. Оглянись вокруг и если такое подумал, то передумай. Мой тебе совет.
Я кивнул Кире, и мы двинулись к выходу из туннеля. Скелет-питомец шёл за нами, его когти тихо цокали по каменному полу. Мы успели пройти метров пятнадцать, когда Марк вдруг окликнул:
— А как же выход? Как же возможность покинуть эту… эту параллельность?
Я остановился, не оборачиваясь. Кира фыркнула, её голос был холодным, с лёгкой иронией:
— Боюсь, Марк, для тебя — никак.
Я медленно повернулся, посмотрел на него. Его лицо было смесью отчаяния и надежды, но я уже знал: доверять ему нельзя. Не после того, что он устроил.
— Ты сделал свой выбор, — сказал я. — Живи с ним.
Мы с Кирой двинулись дальше, поднимаясь по узкой лестнице наверх. Воздух становился свежее, но всё ещё пах пылью и металлом. Скелет-питомец шёл за нами, его костяной хвост слегка задевал стены. Через мыслесвязь Кира передала:
— Думаешь, он попытается нас догнать?
— Если попытается, — ответил я, — пожалеет. Но, знаешь, мне кажется, он уже понял, что связался не с теми.
Кира хмыкнула, её голос в мыслях был