Я молча стояла позади, ожидая, когда Вера уйдёт, и стараясь не показывать бушующий ураган эмоций внутри. Гостья неторопливо взяла пальто с вешалки и совершенно искренне вздохнула:
— Как же жаль. Теперь придётся искать другого достойного мужчину. А ты, Мирослава, молодец. Хорошего мужика отхватила.
— Так забирай.
Понятия не имею, как эти слова вырвались. Наверное, я слишком сильно перенервничала, да и внезапная женитьба Алена, конечно, шокировала.
Секретарша Елисея Варфоломеевича обвела внимательным взглядом обстановку — без роскоши, но весьма недурную, на мой вкус, — и покачала головой.
— Нет, Мирослав, боюсь, не мой уровень. А тебе… — Она вновь оглядела мою домашнюю одежду и кивнула, — в самый раз. И, в отличие от Алена, не уйдёт никуда. Что ж, деньги я передала, задачу шефа выполнила. До свидания.
— До свидания, — пробормотала я, всё ещё пребывая в глубоком потрясении.
— А твоя подруга уже ушла? — Тимофей внезапно показался из кухни. Он с улыбкой вытирал влажные руки о вафельное полотенце. — Я только-только посудомойку поставил, думал предложить попить кофейку на троих. Ты меня ни с кем из своих подруг не знакомила до сих пор.
«А потому что нет у меня подруг, — внезапно с горечью подумала я. — Есть работа, клиенты, редкие знакомые в виде Верочки. Никита есть. Ален… был. А подруг никогда не было».
После посещения Веры на меня внезапно навалилось странное необъяснимое чувство. То, что она хотела расчётливо забеременеть от Алена, чтобы выиграть «генетическую лотерею», отдавало в душе такой гнилью, что хотелось пойти помыться. Но хуже всего было то, что я саму себя начала чувствовать гнило. А разве я, живущая в квартире постороннего мужчины и рассчитывающая на его доброту, — это не гнило? Разве то, что я вижу, что нравлюсь ему, и всё равно продолжаю пользоваться его гостеприимством — разве это не менее отвратительно?
Я грустно покачала головой и решилась на то, на что не могла решиться последние недели.
— Тим, я беременна.
Улыбка мужчины медленно поблёкла. Он осмотрел меня с головы почти так же, как это сделала Вера, только остановившись взглядом на животе, прочистил горло и хрипло спросил:
— Это от него, да? — По мужским скулам пробежали желваки.
Вопрос, кто такой «он», не стоял. Тимофей с самого начала понял, что я не хочу говорить о Рейнджере. Собственно, он ни разу и не расспрашивал даже то, что случилось в игре три месяца назад, когда проходил турнир, и почему мы оба не вернулись в крепость после гонга. Я нервно укусила губу.
— Да, это ребёнок Рейнджера, — призналась тихо.
Тимофей молча развернулся и ушёл в свою комнату, а я, чувствуя себя ещё более отвратительно, чем минуту назад, оглянулась. Взгляд зацепился за следы на паркете — Вера не разувалась, — и я рванула в подсобку, достала моющий робот и принялась выставлять настройки уборки пола. Руки и голову срочно следовало чем-то занять. На спутнике у нас с Никитой не было никаких роботов, а потому привычные для таноржцев действия заняли у меня некоторое время. Когда металлический блин с щёточками наконец зажужжал и принялся намывать паркет, из спальни вновь появился Тимофей. Он был серьёзен как никогда, и то, что он сказал, потрясло меня до глубины души.
— Слав. Я понимаю, что слишком тороплю события и мы в реальности знакомы не больше полутора месяцев. Но в «Эхо» мы общаемся несколько лет. Ты мне понравилась сразу… и когда ты впервые оговорилась и сказала о себе в женском роде… в общем, я решил, что это знак свыше. Опять же, поездка на одном космическом лифте. Ты можешь представить, какая это вероятность — вот так встретиться на одной платформе, да ещё и в период нестабильности на Веге?
Я качнула головой. Не такая уж и маленькая, если задуматься. На орбитальный вокзал из вегианцев пускали только тех, кто прошёл проверку крови, а таких было мало. Ежедневно космолифтами обычно пользуются тысячи людей, но именно в тот день их были единицы. Если Тимофей регулярно пользуется общественным транспортом Танорг — Вега, то, наоборот, логично, что мы увиделись… Однако Тим не дал мне что-либо сказать. Он внезапно опустился на одно колено и произнёс:
— Мирослава, я не знаю, когда полюбил тебя, но это так. Мне бы хотелось долго ухаживать за тобой и дать всё то, чего ты заслуживаешь, но я понимаю, что есть обстоятельства… Буду краток. Выходи за меня замуж.
И с этими словами он протянул мне бархатную коробочку.
Я была так потрясена, что даже не посмотрела на украшение. Меня поразила гамма эмоций на лице Тимофея, которую я не могла прочитать. В голосе чувствовалась дрожь и в то же время твёрдость. Он действительно хотел, чтобы я вышла за него замуж? Вот такая? Беременная от другого мужчины? Он настолько меня любит?..
— Тим. — Я покачала головой, не зная, что тут ответить. Одна часть меня кричала «да-да-да, надо хвататься за такой шанс!», но другая часть не хотела соглашаться. — Я не знаю, честное слово… Мне надо подумать.
— Да, разумеется. У тебя есть столько времени, сколько ты хочешь. Я только хотел дать тебе уверенность в том, что мои намерения серьёзные. Можешь думать хоть полгода, хоть год, сколько тебе надо, просто носи это кольцо с собой.
И с этими словами он вынул кольцо из бархатной коробочки и надел на мою внезапно охладевшую руку.
— Вот, это моя гарантия. — Он потрогал мои пальцы и кивнул сам себе.
Я же… стояла, потрясённая всем.
— Тим… прости… что значит «полгода или год»?
— То и значит. — Он посмотрел на меня открыто. — У тебя столько времени, сколько тебе понадобится. Я не тороплю.
— О-о-о… а ребёнок? — Я машинально положила руку на живот.