Капитан пожал плечами и дал команду к берегу.
Когда мы причалили к маленькой рыбацкой деревушке, я почувствовал то же, что и при встрече с Хель — присутствие чего-то древнего и могущественного. Только здесь оно исходило не от богини смерти, а от самой земли.
Неспешно сойдя по шаткому трапу, я услышал, как местные рыбаки говорят между собой. Латынь с сицилийским акцентом — странная смесь. Они обсуждали недавние землетрясения и говорили о том, что под Этной просыпается что-то страшное.
— Боги гневаются, — бормотал старый рыбак, чиня сети. — Вулкан говорит с ними на языке огня.
Я остановился. Боги. Снова боги.
Может, Хель направила меня не случайно в эти воды? Может, путь в Рим лежал именно через Сицилию?
Я посмотрел на дымящуюся вершину Этны. Где-то там, в глубинах огненной горы, жил древний бог. Если кто и мог знать о римских попытках выковать оружие против богов, то именно он.
Корабль уже отчаливал, а я стоял на каменистом берегу и понимал — моё путешествие только началось. Рим подождет. Сначала нужно поговорить с богом огня.
Интересно, помнит ли он того самого бессмертного скандинава, который чуть не устроил конец света? Скоро узнаю.
Я зашагал вглубь острова, к подножию Этны. За спиной плескались волны, впереди дымился вулкан, а в груди впервые за века что-то напоминало азарт.
Жар был нестерпимым даже для меня. Лава текла по стенам пещеры, как расплавленное золото, а воздух горел в легких. Но я шел дальше, в самое сердце Этны, туда, где обитали боги.
Аид сидел на троне из черного обсидиана, и его глаза пылали ярче окружающей лавы. Узнал меня сразу — трудно забыть того, кто однажды чуть не разрушил все девять миров.
— Виктор Крид, — его голос гремел, как извержение. — Какими ветрами занесло тебя в мои владения?
Я открыл рот, чтобы ответить, но бог подземного мира оказался менее разговорчивым, чем я помнил. Взмахнул рукой — и столп огня обрушился на меня.
Боль была абсолютной. Плоть слетала с костей, кости трещали и рассыпались в пепел. Но даже сквозь агонию я чувствовал знакомое — как моё тело начинает восстанавливаться. Сначала костяк, потом мышцы, потом кожа.
Встал голый, но целый.
Аид проследил весь процесс с выражением глубокого раздражения.
— Цк, — недовольно цыкнул он языком. — Всё то же самое. Скучно.
— Приятно снова увидеть тебя, Аид, — сказал я, отряхиваясь от пепла.
— Ты испортил мне настроение, — бог потер переносицу. — А оно у меня и так не ахти. Эти людишки совсем обнаглели.
Я оглянулся. В лаве плавали какие-то предметы — осколки керамики, металлические изделия.
— Люди?
— Сицилийцы, — Аид махнул рукой, и лава забурлила сильнее. — Строят свои городишки, портят мой остров. Храмы возводят не мне, а этим новомодным римским богам. Думаешь, им есть дело до того, что Этна — мой дом? Как бы не так! Режут деревья, роют шахты, засоряют источники.
Он встал с трона, и пещера содрогнулась.
— Подумываю устроить им настоящее извержение. Не эти жалкие покашливания, что случаются раз в год, а по-настоящему. Смести все их поселения в море одним махом.
Я слушал и понимал — попал в нужное время в нужное место. Боги были недовольны. Люди становились слишком самонадеянными. А в Риме, по словам Хель, искали способы убивать богов.
— Много людей погибнет, — сказал я осторожно.
— Да плевать мне