К нашей радости Эйлерт по полной воспользовался отвлечением и заминкой противника, нашинковав того разнообразными заклятьями совместно с группой других латернийских магов. Проводник разлетелся на ошметки, испустив из своего нутра мерзкое облако фиолетового дыма, который поднялся высоко вверх и стал постепенно рассеиваться.
Закончив добивать хаоситов, сир Туранн переместился к нам с Шуни:
- Спасибо, конечно, но я и сам бы справился.
- Простите, учитель…
- Больше сюрпризов не намечается. Возвращаемся.
- А как же трофеи, милорд?
- Я успел слегка прибарахлиться, - похлопал господин по своей пространственной сумке, устраиваясь спереди на тарантуле.
Глава 12
Калседжо признали поражение, сражение окончилось. Это был непростой бой, в котором мы потеряли как минимум четверть войск. Однако сдавшихся в плен также было немало. Рабский ошейник — и вуаля, новый боец готов сражаться за Латернию. Конечно, именитых господ не пошлют на передовую, их ждет выкуп от родных или королевства. Это был явно не основной костяк армии Калседжо, иначе союзным войскам бы пришлось сложнее.
Позднее Кансия пришла в себя. Темная эльфийка настороженно озиралась, крутила головой и ощупывала шею. По себе прекрасно помню, как непривычно после многих лет очутиться без ошейника на себе. Хоть это была моя родная мать, я не спешила обниматься и бросаться на шею. Прошло очень много времени с нашей последней встречи, плюс было неуместно разводить семейные посиделки пред эрлом Туранном и пленными.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила я.
- Удивительно хорошо и легко. Даже дышиться свободнее без этих приказов. Ты… так выросла, Игния… Простите за неуважение, сир, - низко поклонилась эльфийка, спохватившись. - Мое имя — Кансия Лаакрис, изгнанная из Дома Шипастой Гарды, бывший хозяин — эрл Боршанни.
- Подними голову, Кансия Лаакрис из Дома Шипастой Гарды. Ты спасена по просьбе моей личной ученицы, Игнии. Рядом с нами ты в безопасности, никто не посмеет покуситься на твою свободу.
- Благодарю вас за милость и за мою свободу, - мама снова поклонилась чуть ли не до земли.
Ох, сразу ведь переключиться очень сложно. Я приблизилась к матери и вежливо подняла с пола шатра:
- Все в порядке, тебе не надо кланяться так низко.
- Да, - скупо кивнула эльфийка. - Дозволено ли мне спросить?
- Конечно! У меня тоже много вопросов к тебе!
- Как ты смогла стать ученицей его магичества? Тебя ведь проверяли в детстве. Даже наше родовое умение не смогла бы за всю жизнь освоить!
- Ну, чудеса случаются, - молвила я. - Их творит учитель Туранн.
- Ха! Дамы, вы проголодались, как я вижу. Эй, парни, сообразите чиф и накройте стол.
- Да, хозяин! - отозвался один из рабов.
- Так как же ты очутилась на поле битвы? Да еще орудуя двумя мечами и пользуясь нашей родовой силой?
За трапезой Кансия поведала нам свою историю. Поначалу ее использовали в роли красивой игрушки, несколько раз она меняла хозяев. Пока не попала к одному любителю гладиаторских боев. Ему показалось забавным выставить в роли бойца соблазнительную и миниатюрную эльфийку-неумеху. Сначала она сражалась против таких же слабаков и разных зверей, но постепенно ставки повышались. А там, где на кону твоя жизнь — хочешь не хочешь научишься сражаться и даже разбудишь свою родовую магию, что так и не смогли сделать опытные наставники эльфийского Дома. У темных эльфов сражения в крови. Неудивительно, что вскоре она стала одной из самых известных и искуссных гладиаторов Калседжо.
- Что же, весьма занимательная судьба. Я рад, что родные смогли воссоединиться. Кансия, предлагаю вам следовать за нам до тех пор, пока мы не вернемся в Латернию. Затем я оформлю вам гражданство Латернии, либо переправлю порталом в Кензо'тэллунэ. Последнее — удовольствие не из дешевых, впрочем.
- Я помогу деньгами, если понадобится, - добавила я.
- Благодарю за оказанную милость и доверие.
- Да хватит кланяться до земли! - снова принялась я ее поднимать.
- Сама-то только недавно начала избавляться от рабских привычек, - ехидно подметил господин.
- Не все же сразу… - пробормотала я. - Дозвольте вопрос, учитель? Вы можете любой ошейник снять?
- Ну, ошейники наших рабов могу легко снять, поскольку мне известна кодовая магическая последовательность управляющего жезла. Если имеешь ввиду тонкий взлом ошейников чужих рабов, то придется повозиться, и гарантии я не дам. Встречаются весьма хитрые экземпляры. Простое силовое изолирование и уничтожение, как я провернул с Кансией, не составляет никаких проблем. Слышал еще об особых сложных ошейниках, завязанных на душу, но такие обычно надевают на сильнейших чародеев, а не неодаренных. Таких штук считанные единицы по миру.
Кто бы сомневался. Снять рабский ошейник — плевое дело, ага. Поскольку я неоднократно прорабатывала данный вопрос раньше, мне было прекрасно известно, что далеко не каждый маг способен так филигранно изолировать ошейник и не погубить раба при снятии. Он должен быть как минимум выше золотого ранга. Расценки на снятие ошейника с беглого раба у них баснословные. Да и редко они занимаются подобной ерундой.
- Откуда появился Хаос, милорд?
- Демоны его знает… двусмысленно звучит. Короче, мне неизвестно, каким образом Хаос выбирает Проводника и выходит с ним на контакт. Проводники, в отличие от темных повелителей, все как один малоразговорчивы и безумны. Также как Инферно, Скверне и Тьме, Хаосу нужны сильные одаренные. Вероятно, когда враги поняли, что поражение неизбежно, то запаниковали и испугались. Готовы были принять любую помощь, даже в обмен на свою душу. Вот Хаос и "помог" любезно.
После боя господин участвовал в допросе пленных с помощью магии разума. По информации от захваченных к Келиньезе стягивается большое войско. Калседжо не намерено сдавать важный торговый центр. Обороняться в городе намного легче, чем в открытом поле. Многие богатые особняки и государственные здания имеют артефактные сети, представляющие серьезную помеху для войска. Так что атака Келиньезе может обернуться для латернийцев концом военного похода. С другой стороны второй город Калседжо наверняка хранит в своих закромах множество сокровищ, если их еще не успели вывезти.
Вечером учитель отправился на совместное празднование крупной победы Латернии к графу Гольштрену. Я же осталась возле шатра. С мамой мы о