— Прекрасно понимаю. И именно его вы хотите убрать моими руками?
— Это в ваших же интересах. Иначе спокойной жизни вам не дадут. И опасаться вам стоит вовсе не нападения из засады на дороге и не атаки на поместье, а вещей куда более страшных, против которых вы со всей вашей силой защититься не сможете. Подлоги, сфабрикованные обвинения, клевета. Если от вас захотят избавиться, они знают, как это делать. Поэтому выход один — убрать врагов заранее. Тогда император назначит нового главу филиала, и мы постараемся добиться того, чтобы это был один из наших.
И снова старая песня. Чуть более развёрнуто объяснено, но суть прежняя. Я должен кого-то убить, хотя точно не знаю, правда ли этот человек связан с гибелью Прозоровских и угрожает мне или нет. Правда ли он состоит в сговоре против императора или просто стал неудобен некой группе людей, к которой принадлежит Долгорукова? А что, если они всего лишь хотят протолкнуть наверх своего человека, а меня используют в своих тёмных делишках?
Но зато я хотя бы какие-то фамилии узнал — уже хорошо.
— Знаете, я не буду торопиться, — сказал я.
— Дело ваше. В любом случае наш человек замолвит за вас словечко лично Его Императорскому Величеству. Надеюсь, государь сочтёт ваши подвиги достаточным основанием, чтобы вернуть вам лицензию.
— Я тоже очень на это надеюсь. Хотя верится с трудом.
— Ну почему же? Вы закрыли порталы, вы остановили демоническую армию. Без вас военные вряд ли выдержали бы столь мощный натиск, и тогда ситуация осложнилась бы. Я слышала, что там произошло. Пятое отделение не было готово к такой угрозе, а вы оказались единственным сильным магом в подразделении. Вы фактически спасли полумиллионный город. Если государю подать ситуацию под правильным углом, он не останется равнодушен к вашему подвигу.
— Мне особые почести не нужны. Лицензию верните — этого достаточно. А с Воротынским что? Надеюсь, его накажут?
— Из Петербурга поступают очень хорошие для нас известия. Воротынский точно ответит за свою халатность. Сейчас его нижегородские владения контролирует армия, и велика вероятность, что это надолго. Но император ещё не вынес окончательное решение. На днях он выслушает отчёт по ситуации и скажет своё слово.
— А что по поводу нападения на моё поместье?
— И об этом будет упомянуто… я надеюсь.
— Но это не точно?
— Видите ли, в чём дело. Дружинник, которого вы взяли в плен, погиб.
— Погиб? И как же так получилось?
— Покончил с собой. Против Воротынских некому выступить.
— Просто взял и покончил с собой? Подозрительно, вам не кажется?
Долгорукова остановилась и повернулась лицом к пруду:
— Разумеется. Дружинника просто убрали, чтобы тот не наговорил лишнего. У Воротынского есть какие-то связи в полиции. Думаю, дело замнут.
— Вот же подонки, — я тоже остановился и огляделся по сторонам. — Никому нельзя доверять. Не надо было отдавать дружинника.
Мимо быстро прошагал мужчина в пальто и шляпе, и мы замолчали. Разговор продолжился лишь тогда, когда незнакомец пропал за деревьями.
— Ваши враги очень влиятельны, Святослав Павлович. Вот поэтому вам не стоит отказываться от дружбы с теми, кто хочет вам помочь.
— Я и не отказываюсь. Но скажите, пожалуйста, если у вас есть прямой доступ к императору, почему вы не донесёте до него информацию о заговоре?
— Он знает. Он всё прекрасно знает. Только вот наши враги тоже наушничают, и государь воспринимает всё происходящее, как мелкие придворные интриги.
— А это не так? — я пристально посмотрел на Долгорукову, но та не поменялась в лице.
— Ситуация куда серьёзнее. Если несколько великих родов получат доступ к нижнему слою, их возможности резко возрастут, и тогда трон пошатнётся. Хорошо, что вы сломали оборудование, но не думайте, что эксперименты на этом прекратятся. Технологии уже есть. Оборудование восстановят, и порталы всё равно откроют, даже если император лично запретит это делать.
— Значит, буду и дальше им мешать. Не хочу, чтобы наша цивилизация рухнула из-за нескольких алчных подонков, жаждущих денег и власти.
— Вами руководят благородные мотивы, знаю. Поэтому мы и вышли на вас. У нас с вами одни цели.
— Пожалуй, так.
— Могу ли я ещё чем-нибудь вам помочь?
— Могли бы, если б у вас не было так много тайн.
— К сожалению, это необходимо. Если у вас вопросов нет, тогда будем прощаться. Я уйду первой, вы подождите минут десять, а потом тоже идите. Хорошего вечера, Святослав Павлович, — Долгорукова развернулась и зашагала прочь по освещённой фонарями улице.
В какой-то степени разговор меня обнадёжил. Если у моих тайных друзей действительно есть выход напрямую к императору, мне повезло. Скорее всего, лицензию я получу, да и Воротынских накажут. Но конкретики опять слишком мало.
Добравшись до своего «Ориона», я выключил лежащий в кармане плаща диктофон. Взял на всякий случай, чтобы записать разговор. Пока я не собирался никому отдавать или показывать запись, но кто знает, как обернутся обстоятельства и на чью сторону мне придётся встать.
Но сейчас Долгорукова с её загадочными друзьями — мои временные союзники. Для них Воротынские тоже враги, как и для меня, значит, нам пока по пути.
На следующий день во время завтрака мне позвонили. Я, Настя и Анжелика сидели за столом в одной из комнат на первом этаже, которая не пострадала от нападения, а наверху уже три дня шёл капитальный ремонт, и оттуда с утра до вечера доносился шум стройки. И вдруг — звонок с неизвестного номера. Я взял трубку, и приятный женский голос сообщил, что мне необходимо подойти в отдел лицензирования в любое удобное для меня время.
Сразу стало ясно, что речь пойдёт о лицензии. Мне либо выдадут её, либо известят об отказе. Правда, для последнего вряд ли вызвали бы лично. Поэтому после завтрака я немедленно помчался в пятое отделение.
Но когда я заявился на проходную, меня направили не в отдел лицензирования, а на последний, четырнадцатый, этаж в кабинет «1401». Тот находился в конце широкого, покрытого ковровой дорожкой коридора. На двери висела табличка: «Начальник владимирского филиала пятого отделения Е. И. В канцелярии Рудин А. В» Вот так сюрприз! Только вчера этот господин пополнил список моих врагов, а сегодня он меня уже на разговор вызвал.
В просторной приёмной сидела секретарша, она сказала, что господин Аркадий Викторович ждёт меня. Я прошёл в широкие двери