— Обязательно. Школа откроется в марте, бесплатно для детей всех работников.
Мэри О’Коннор прижала руку к сердцу:
— Боже мой, это как сон наяву. Полгода назад мы жили как нищие, а теперь…
— Теперь у вас есть будущее, — закончил я за нее. — И не только у вас, а у всего Патерсона.
Через час двор опустел, но я остался осматривать территорию вместе с Лоренсом и О’Мэлли. Нужно составить детальный план реконструкции фабрики и строительства рабочего поселка.
— Босс, — сказал О’Мэлли, когда мы остались втроем, — вы видели их лица? Люди поверили в чудо.
— Никакого чуда, Патрик. Просто справедливое отношение к работникам и разумное планирование производства.
Лоренс достал из кармана блокнот с расчетами:
— Мистер Стерлинг, позвольте уточнить бюджет проекта. Восстановление оборудования, зарплата, строительство поселка — это колоссальные расходы.
— Томас, у меня есть средства. Вопрос не в деньгах, а в правильной организации работы.
Я указал на заброшенные корпуса:
— Через полгода здесь будет одно из самых современных текстильных предприятий Америки. А Патерсон снова станет центром текстильной промышленности.
Мы обошли все четыре корпуса, составляя планы размещения оборудования и оптимизации производственных процессов. К полудню у меня была готова схема модернизированной фабрики, которая будет производить ткани на треть дешевле конкурентов при более высоком качестве.
Знание будущего — это не только финансовые прогнозы, но и понимание технологических трендов. Текстильная промышленность ждали революционные изменения: синтетические волокна, автоматизация процессов, новые методы окраски тканей.
— Мистер Лоренс, завтра начинаем восстановительные работы. К Рождеству фабрика должна быть готова к запуску первой линии.
— К Рождеству? — переспросил он. — Это же через три недели!
— Именно. Лучшего рождественского подарка для Патерсона не придумаешь.
Когда мы закончили осмотр производственных корпусов, я повел Лоренса и О’Мэлли к административному зданию, где планировал разместить заводскую столовую и медицинский пункт. Идея социальных программ для рабочих казалась революционной для 1929 года, но я знал, что именно такой подход обеспечит лояльность персонала и высокую производительность труда.
— Первый этаж административного корпуса переоборудуем под столовую на сто пятьдесят человек, — объяснил я, поднимаясь по скрипучей деревянной лестнице. — Кухня, обеденный зал, кладовая для продуктов.
Лоренс остановился на площадке между этажами, его дыхание участилось от непривычной нагрузки:
— Мистер Стерлинг, бесплатные обеды для всех работников? Это же огромные расходы! Только продукты обойдутся в сотни долларов ежемесячно.
— Томас, сытый рабочий производит на двадцать процентов больше, чем голодный. Плюс сокращаются потери рабочего времени, людям не нужно тратить обеденный перерыв на поиски еды.
Мы вошли в просторное помещение, которое когда-то служило главным офисом фабрики. Высокие потолки с лепными украшениями, большие окна, выходящие во двор, паркетный пол из дуба — идеальное место для столовой.
О’Мэлли прошелся по комнате, его шаги гулко отдавались от стен:
— А что с поварами? Где найти людей, которые смогут готовить на полторы сотни человек?
— В Патерсоне много безработных поваров из закрывшихся ресторанов, — ответил я, доставая рулетку для измерения помещения. — Предложим им работу с достойной зарплатой.
Лоренс помогал мне измерять размеры комнаты, держа один конец рулетки:
— А меню? Как будете кормить рабочих?
— Плотная, питательная еда. Мясной суп, картофель, овощи, хлеб, молоко. Никаких деликатесов, но достаточно калорий для тяжелой физической работы.
Я записывал размеры в блокнот, мысленно планируя расстановку столов и кухонного оборудования. Знание организации массового питания из будущего помогало оптимизировать процесс.
— Кухня разместится в соседнем помещении, — продолжил я, указывая на дверь, ведущую в бывший архив. — Установим промышленные плиты, большие котлы, холодильные камеры.
Мы перешли в соседнюю комнату, заваленную старыми документами и сломанной мебелью. Помещение меньше, но его размеров хватало для кухни среднего ресторана.
— А продукты где покупать? — спросил Лоренс, разгребая кучу бумаг ногой. — В городе половина магазинов закрылась.
— Напрямую у фермеров из окрестностей. Сэкономим на посредниках и поможем местным хозяйствам выжить.
Идея сотрудничества с фермерами была взаимовыгодной. Они получали стабильного покупателя, а фабрика — свежие продукты по низким ценам.
Поднявшись на второй этаж, мы осмотрели помещения для медицинского пункта. Три комнаты с отдельным входом — кабинет врача, процедурная и аптека.
— Мистер Стерлинг, — осторожно начал Лоренс, — заводской врач это серьезные расходы. Зарплата доктора, оборудование, лекарства…
— Томас, один несчастный случай на производстве может стоить дороже, чем содержание медпункта целый год, — я осмотрел окна, выходящие на заводской двор. — Плюс здоровые рабочие болеют реже, что означает меньше прогулов.
О’Мэлли заглянул в одну из комнат:
— А врача где найти? Доктора обычно не стремятся работать на заводах.
— Знаю молодого доктора из Ньюарка, который недавно окончил медицинский колледж. Эдвард Морриган, отличные рекомендации, но мало опыта. Для него заводская практика станет хорошим стартом карьеры.
Доктор Морриган действительно существовал, я встречал его на одном из светских приемов у Вандербильта. Молодой, энергичный ирландец с прогрессивными взглядами на медицину и социальную ответственность врачей.
— А оборудование? — продолжал интересоваться Лоренс. — Рентгеновский аппарат, хирургические инструменты стоят тысячи долларов.
— Начнем с базового набора: стетоскоп, тонометр, перевязочные материалы, основные лекарства. Серьезные случаи будем направлять в больницу Патерсона.
Мы спустились обратно на первый этаж, где я хотел показать план размещения оборудования столовой. В кармане пальто лежал чертеж, который я набросал прошлым вечером в кабинете особняка.
— Восемь столов по двенадцать мест каждый, — объяснил я, разворачивая бумагу на подоконнике. — Раздаточная линия у дальней стены, касса у входа, хотя еда будет бесплатной.
Лоренс изучал чертеж с профессиональным интересом:
— А график работы столовой? Все сто двадцать человек не смогут обедать одновременно.
— Три потока по сорок человек. Первый поток с полудня до половины первого, второй до половины второго, третий до половины третьего. Рабочий день реорганизуется соответственно.
О’Мэлли указал на чертеж:
— А что с посудой? Сто пятьдесят комплектов тарелок, ложек, кружек…
— Закажем у местной керамической мастерской. Простую, но прочную посуду. Работа для еще одного разорившегося предприятия.
В этот момент в дверь постучали. На пороге стояла пожилая женщина в черном пальто и платке, с корзиной в руках. Ее лицо выражало робость, но глаза горели решимостью.
— Извините за беспокойство, — произнесла она с легким ирландским акцентом. — Меня зовут Бриджет Финнеган. Слышала, что фабрика возобновит работу.
— Проходите, миссис Финнеган, — я жестом пригласил ее в помещение. —