— Марк, — тихо позвал Лок, когда мы спустились на первый ярус. — А что если это…
— Что если что? — уточнил я, хотя догадывался о чём он думает.
— Что если это Ульрих всё подстроил? — блондин говорил осторожно, но я слышал подозрение в голосе. — Очень удобно — он чуть не умер, все подозрения с него.
— Тогда он гениальный актёр, — покачал головой я. — Видел бы ты, как его печень была разорвана.
— Перестарался. — пожал плечами блондин.
Возможно. В этом мире всё возможно. Но интуиция подсказывала — Ульрих настоящая жертва, а не постановщик. Тем более он тоже под клятвой.
— Поживём. Увидим, — резюмировал я.
Мы добрались до лифта. Точнее, до того убожества, что здесь называли лифтом. Платформа на верёвках, ручной привод, никаких предохранителей.
— Вниз, — сказал Дик оператору.
Худой мужик в засаленной одежде крутил рукоятку. Платформа медленно ползла вниз, скрипя и покачиваясь.
— Глубоко? — поинтересовался Лок.
— На самое дно, — ответил Гарри. — Туда, где даже крысы дохнут.
Блондин поморщился. Видимо, представил масштабы предстоящих удовольствий.
— А почему именно Беса убили? — спросил я у парней. — Что он знал такого важного?
Дик и Гарри переглянулись. В их взглядах читались сомнения.
— Много чего, — наконец ответил Дик. — Бес был правой рукой Ульриха. Знал все тайны старого чёрного рынка.
— Какие тайны?
— Расположение складов, имена агентов, схемы торговли, — перечислял Гарри. — Всё, что может пригодиться для захвата власти.
Или для уничтожения конкурентов. Кто бы ни стоял за нападением, он хотел получить информацию. А потом убрать свидетелей.
— Получается, Ульриха тоже должны были убить, — размышлял я вслух. — Но что-то пошло не так.
— Может, вы вовремя вернулись? — предположил Дик.
Возможно. Или у убийц было мало времени. Пытали Беса, получили нужную информацию, начали добивать Ульриха — и тут помеха.
Лифт остановился с противным скрежетом. Мы вышли на самый нижний уровень подземного города.
Воздух сразу ударил в ноздри — смесь гнили, человеческих отходов и горелого пластика. Я рефлекторно задержал дыхание, но это не помогло. Вонь проникала через поры кожи.
— Добро пожаловать в рай, — мрачно усмехнулся Гарри.
Лок открыл рот, чтобы что-то сказать, потом быстро его закрыл. Блондин побледнел, прижал ладонь к носу.
— Ты бы закрыл рот, а то какую заразу подхватишь, — хмыкнул я.
— Я не могу носом дышать! — простонал Лок. — Тут же воздуха нет, одна вонь!
— Ничего, скоро привыкнете, — подбодрил Дик. — Первую неделю все блюют, потом норма.
— Нет! — помотал головой блондин. — Давайте как-то без меня!
Мы тащили Ульриха по тому, что здесь называли улицей. Узкие проходы между бараками, сколоченными из металлолома, досок и мусора. Никакой планировки — строили где попало и как попало.
Люди валялись прямо на земле. Кто мёртвый, кто живой — не всегда можно было различить. Изможденные лица, грязная одежда, пустые глаза. Человеческие обломки.
Проститутки стояли в дверных проёмах. Но к таким страшно было подходить. Костлявые, больные, с язвами на лице. Они предлагали свои услуги хриплыми голосами. И желающие находилось.
Дети бегали между бараков. Грязные, оборванные, с умными недетскими глазами. Они не играли — искали что-то полезное в мусоре.
В железных бочках что-то жгли. Дым поднимался к потолку, скапливался под сводами. Мутные фигуры грелись у огня, протягивали к пламени грязные руки.
— А мы тут вообще не привлекаем внимания, — заметил Лок, когда мимо прошёл мужик без ноги.
— Почему? — спросил Гарри.
— Потому что тащим тело за руки и ноги, — пояснил блондин. — Нормальная тут картина?
— Самая обычная, — кивнул Дик. — Вчера вон там двоих убили из-за куска хлеба. Сегодня утром нашли девочку изнасилованную. Такая жизнь.
Мы миновали участок, где торговали наркотиками. Торговцы сидели прямо на земле, разложив товар на тряпках. Разноцветные таблетки, порошки, странные курительные смеси.
— Отведать не желаете? — гнусавым голосом предложил один из них. — Свежий товар! Прямо с верхних уровней!
— Проходим мимо, — отмахнулся Дик.
Дальше были бордели. Точнее, то, что ими называли. Грязные бараки с матрасами на полу. У большинства отсутствовали двери. Их заменяли потрепанные занавески.
Звуки были соответствующие. Кто-то блевал, кто-то кричал от боли или удовольствия. Плач детей смешивался со стонами. Колоритное местечко.
По дороге к квартире парней я застал раза пять, как пробовали местных «красоток» прямо на улице. Зрители стояли кольцом, кто-то подбадривал, кто-то ждал очереди.
Лок шёл с открытым ртом. Блондин явно не ожидал увидеть такое дно человеческого существования.
— Закрой пасть, — посоветовал я. — А то мух наглотаешься.
— Это же… это же люди, — прошептал он.
— Были когда-то, — пожал плечами Гарри. — Теперь — нет.
Местные жители на нас не реагировали. Все были заняты своими проблемами — выживанием, поиском еды, наркотиков или развлечений. Четверо мужиков с телом в руках — обычная картина.
Мы прошли мимо группы детей, копавшихся в куче мусора. Искали металлолом для сдачи. Или что-то съедобное. Одному из них было лет пять, не больше. Ребёнок рылся в отходах голыми руками.
— А где их родители? — спросил Лок.
— Какие родители? — усмехнулся Дик. — Тут каждый сам за себя. Выживет — значит сильный. Не выживет — значит слабый.
Социал-дарвинизм в чистом виде. Выживают сильнейшие, остальные становятся удобрением.
Наконец мы добрались до места назначения. «Квартира» Дика и Гарри находилась в полуразрушенном здании. Вход «охранял» кусок фанеры, приставленный к дверному проёму.
— Входите, — Гарри отодвинул фанеру. — Добро пожаловать в наш дворец.
Я заглянул внутрь и поморщился. Мебель? Глупости. Ванная или туалет? Роскошь. Просто голые стены и несколько тряпок на полу вместо кроватей.
— Располагайтесь, — широким жестом указал Дик на пустое пространство.
Мы положили Ульриха на одну из тряпок. Мужик продолжал спать.
Все уставились на меня с немым вопросом: «А что дальше?»
Хороший вопрос. Основ нет, Торс и Альбина исчезли, завтра аукцион. План летит к чёртям с весьма подрой музыкой.
Я огляделся в их «дворце». Потолок протекал в трёх местах — на полу стояли ржавые вёдра, ловящие капли. Стены покрывала плесень всех цветов радуги. Окон не было вообще — их заложили кирпичами и досками.
— Уютно, — констатировал я.
— Зато дёшево,