Ознакомительный фрагмент
с Арди выглядело общение их матушки с зеленоглазой певицей. Те не сказали друг другу ни слова, ни издали ни единого звука, никак не продемонстрировали эмоции через мимику или жесты. Просто встретились взглядами. На долю секунды. И сказали друг другу столько, сколько могут сказать друг другу лишь две женщины, любящие по-разному, но любящие одного и того же мужчину.И если до этого взгляда на крыльце стояли две друг другу незнакомые женщины, то после него…
— Госпожа Орман, — произнесла Шайи с такой домашней заботой, которая прежде не распространялись ни на кого, кроме как на членов семьи.
— Если вам будет удобней, то можно просто Тесс, — ответила девушка, в чьем тоне уважение сменилось глубокой симпатией.
Эрти с Арди переглянулись и облегченно выдохнули.
Все было в порядке.
— Пойдемте скорее, ночь уже на дворе, — замахала рукой Шайи, приглашая в дом.
И как только за Арди закрылась дверь, он поставил на пол дорожную сумку и, сделав несколько шагов, обнял матушку. Аккуратно, стараясь в порыве чувств сдержать силу и не сломать хрупкие кости и не раздавить матушку. Но обнял сильно, будто хотел забрать с собой все то, что упустил за минувшие полгода.
Шайи ответила тем же.
Теперь Арди понял, почему в историях прадедушки всегда подчеркивалось, как сильно отличаются объятья матери от объятий возлюбленной. Казалось бы — одно и то же движение, но такое разное. Совсем другое.
Она пахла так же, как и всегда. Мукой и ежевикой. Домом. Родительским домом. Самым первым его домом. Еще до того, как он нашел другой, который еще только предстояло построить и сберечь.
Наверное, так выглядит взросление, да? Когда объятья матери становятся чем-то, по чему начинаешь тосковать, понимая, как сильно они отличаются от всего того, что мир так беззастенчиво бросает тебе в лицо.
Арди хотел что-то сказать, но тут ему в ногу врезалось маленькая аномалия. Без номера Питомника и без ярлыка особенно опасного создания, но все такая же неугомонная.
— Где. Моя. Игрушка⁈ — с паузами между слов, прижимаясь головой к поясу брата, звонко проголосила прибежавшая Кена. — Где. Мой. Мишка. Клыкастый⁈
Вот уж кто вырос за полгода, так это Кена, но, хвала Спящим Духам, выросла она ровно настолько, насколько полагалось обычным, человеческим девочкам, из-за чего, на фоне своих братьев, выглядела совершенно комично.
Да, у них действительно была странная семья.
— Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся Ардан и, наклонившись, расстегнул замок саквояжа, откуда вытащил сверток из плотной, коричневой бумаги, обмотанный бечевкой.
— Держ…
Не успел он договорить, как Кена выхватила из его рук подарок и, плюхнувшись на пол прямо там, где стояла, насупилась и, прикусив кончика языка, приступила к распутыванию узлов.
Ардан мысленно вздохнул. Она прикусывала кончик языка точно так же, как и он сам. Вернее — как их матушка… точной копией которой Кена даже не думала переставать являться. И это опять вызывало ощущение холодного укола, который, как и пару минут прежде, Арди мысленно отбросил как можно дальше от себя.
— Здоровяк, к твоему сведению, появляться на пороге можно не только вечером или зимой, но и в нормальное, приличное время.
Келли, вот кто за полгода изменился сильнее прочих. Он попросту… раздобрел. На несколько размеров. И не только в объеме талии, но и по всему телу. Куда-то пропала резкость и грубость шерифа Эвергейла, спрятавшись под мягкостью, пусть и приправленной словесной грубостью, преподавателя кадетского корпуса.
А еще Келли начал лысеть. Лоб поднимался все выше и все сильнее стремился принять форму полумесяца, обрамляя становящиеся жидкими волосы.
— О, кажется я знаю откуда все это, — бывший шериф хлопнул себя по животу. — видимо твое добро. С письмами вместе пришло.
Ардан пожал плечами и первым протянул руку. Келли хмыкнул и ответил крепким рукопожатием.
— Рад видеть тебя, здоровяк.
Ардан с удивлением для себя обнаружил, что…
— И я тебя тоже, шериф, — ответил он.
Келли снова хмыкнул, после чего повернулся к Тесс.
— Госпожа Орман, с вашего позволения позвольте пригласить в наше не совсем скромное жилище. Уж извините, баронесс мы прежде не встречали, так что если где-то что-то не так, вы говорите сразу.
— Господин Брайан, — все тем же книксеном, ответила Тесс. — Спасибо большое, что согласились меня принять. Госпожа Брайан, — она повернулась к Шайе. — У вас просто невероятно уютный дом и очень красивый сад. Я чувствую, как на кухне пахнет поздним ужином… Прошу прощения, если из-за нашей задержки вам пришлось провести время в ожидании. Госпожа Брайан, если я чем-то могу помочь на кухне или в столовой, то позвольте мне пару минут, чтобы отряхнуться от дорожной пыли и я в полном вашем распоряжении.
Шайи с Келли переглянулись.
— И что она нашла в Клыкастом остолопе. Он так красиво и умно говорить не умеет, — озвучила общие мысли Кена и, наконец, справилась с узлом. — Ого! Это же действительно мишка! Мягкий такой! Как облачко!
И её беззаботная радость от обладания игрушкой, вкупе с первой фразой, заставила всех присутствующих улыбнуться и засмеяться, а Арди почувствовал, как холодные пальцы Тесс, прежде с силой сжимавшие его предплечье, напоминая то, как утопающий хватался за брошенную ему веревку, постепенно теплеют и расслабляются.
Да. Определенно. Волновался не он один.
* * *
Арди поглаживал распущенные, рыжие волосы. Он пропускал их между пальцами и те шелковыми нитями струились по запястью. Как застывшее пламя, спутавшееся и разметавшееся по подушкам.
Разумеется, ни матушка, ни Келли не допустили бы, чтобы в их доме незамужняя девушка и не женатый мужчина оказались в одной комнате и, тем более, в одной постели. Какие-либо другие нюансы и понимание того, что они сюда приехали в одном купе и до этого жили в одной квартире в Метрополии их, закономерно, не волновали.
Там — это там, а здесь — это здесь. Тем более семнадцатый дом по улице Каменщиков принадлежал Шайи с Келли. Здесь их правила. И их уклад быта. И Арди с Тесс это уважали. Уважали в достаточной степени, чтобы провести данную ночь вместе не открыто, а тайком. Когда закончился приветственный, полный смеха и рассказов, ужин, то Арди укутался в мглу и, бесшумно, не издавая ни единственного звука, пробрался в гостевую комнату, где разместили Тесс.
— Они кажутся такими близкими, — прошептала Тесс.
Улегшись на его плечо, развернувшись спиной к жениху и лицом к окну, она