Вот почему следует приложить некоторые усилия, дабы призвать азиатские народы стремиться к тем верным целям, которые составляли их величие в прошлом и способны возродить его в наше время. Поэтому крайне важно показать Азию так, как это делает господин Окакура: не как скопление неких географических фрагментов, а как единый живой организм, как единое целое, которое дышит общей сложной жизнью.
В течение последних десяти лет, благодаря гению странствующего монаха Свами Вивекананды, который нашел путь в Америку и заставил услышать свой голос в Чикагском отделении Всемирного парламента религий в 1893 году, ортодоксальный индуизм снова приобрел наступательный характер, как в период Ашоки. В продолжение последних шести или семи лет он отправлял своих миссионеров в Европу и Америку, обеспечивая в перспективе будущее религиозное обобщение, в котором интеллектуальная свобода протестантизма, достигающая своего пика в естественных науках, может объединиться с духовным и религиозным богатством католицизма. Казалось бы, судьба имперских народов состоит в том, чтобы быть побежденными религиозными идеями своих подданных. «Поскольку вера угнетенного еврея удерживала половину земли в течение восемнадцати столетий, – говорил только что упомянутый великий индийский мыслитель, – вполне вероятно, что вера презираемого индуса может еще занять доминирующее положение в мире». Надежды Северной Азии связаны с каким-то таким событием[5]. Процесс, который растянулся на тысячу лет в начале нашей эры, способен теперь, с помощью новейших открытий – паровой тяги и электричества – повториться через несколько десятилетий, и мир, возможно, снова станет свидетелем индианизации Востока.
Если так случится, то впоследствии мы увидим в японском искусстве возрождение идеалов, подобное средневековому возрождению прошлого века в Англии. Какими будут пути развития в Китае? А в Индии? Ибо то, что влияет на Восточную островную империю, должно влиять и на другие страны. Напрасны будут старания автора настоящей книги, если он не сумел доказать свое утверждение, заключенное в первых строках своего исследования, а именно: Азия, Великая Мать, навеки Едина.
Ниведита,
Миссия Рамакришны Университета Вивекананды.
17 Боре Пара Лейн,
Баг Базар, Калькутта
Охват идеалов
Азия едина. Разделяющие ее Гималаи только подчеркивают наличие здесь двух могущественных цивилизаций: китайской с ее коммунизмом Конфуция и индийской с ее индивидуализмом Вед. Но даже снежные хребты гор не способны ни на мгновение прервать вольное распространение любви к абсолютному и всеобщему, которая является общим философским наследием азиатской расы, давшим ей возможность создать все великие религии мира и отличающим ее от тех приморских народов Средиземноморья и Балтики, которые любят останавливаться на частном и искать средства, а не цель жизни.
Коммунизм – термин употреблен не в политическом, а социологическом смысле: общинность, государственное регулирование частной жизни, постоянное превосходство общественных интересов над частными. Китайское государственничество противопоставлено жизни Индии, которая большую часть своей истории была политически дробной, не знала суверенитета и показывала преобладание воли местной власти над волей центральной власти.
Раса – в те времена это слово употреблялось как нейтральный антропологический термин, как наиболее крупная единица, большая, чем народ. Сейчас лучше было бы сказать «азиатские народы».
Приморские народы Средиземноморья и Балтики – так описательно названы соответственно романские народы, как наследники средиземноморской Римской империи, и германские народы, как имевшие выход к северным морям.
Вплоть до времен мусульманских завоеваний бесстрашные мореплаватели Бенгальского залива бороздили древние морские пути, основывая свои колонии на Цейлоне, Яве и Суматре, так что арийская кровь смешивалась с кровью приморских народов Бирмы и Сиама, крепко связывая Китай и Индию взаимным общением.
Арийская кровь – кровь индоевропейских народов. Бирма – нынешняя Мьянма. Сиам – нынешний Таиланд.
За периодом правления Махмуда Газневи в XI веке последовали долгие и трудные столетия, в течение которых Индия, будучи искалеченной и уже не способной делиться чем-либо, замкнулась в себе, в то время как Китай, поглощенный попытками восстановления от шока монгольской тирании, утратил свое интеллектуальное гостеприимство. Но старая энергия общения все еще жила в огромном движущемся море кочующих татарских орд, чьи волны, отхлынув от длинных стен Севера, разбили и затопили Пенджаб. Хунну, беспощадные предки раджпутов – шакья и юэчжи – стали предтечами того великого монгольского взрыва, который при Чингисхане и Тамерлане разнесся по землям Поднебесной, оросив ее бенгальским тантризмом и затопив Индийский полуостров, придав его мусульманской имперской государственности иные черты через знакомство с монгольским государственным устройством и искусством.
Махмуд Ганзеви (971–1030) – эмир и падишах государства Газневидов, при правлении которого оно достигло наивысшего развития, занимая часть Индии, Ирана, Афганистана и других стран Средней Азии. Покровительствовал искусствам и наукам, в частности, персидскому поэту Фирдоуси и персидскому ученому Аль-Бируни.
Юэчжи – один из иранских народов.
Тантра – общее название эзотерических течений в индуизме и буддизме, требуют обязательной йоги, медитации и ученичества у старца.
Если принять тот факт, что Азия едина, то также верно, что азиатские народы образуют общую мощную сеть. В наш век увлечения разного рода классификациями мы упускаем из виду, что в конечном итоге типы – это лишь сияющие точки отличия в океане приблизительных значений, это ложные боги, намеренно созданные для поклонения и только ради удобства мыслительного процесса, но сами имеющие не большую элементарную или взаимоисключающую ценность, чем отдельное существование двух взаимозаменяемых наук. Если считать, что история Дели говорит нам о завоевании татарами мусульманского мира, то также следует помнить, что история Багдада и великой сарацинской культуры в равной степени важна нам, поскольку семитские народы оказались способными продемонстрировать франкским народам побережья Средиземного моря китайскую, а также персидскую цивилизацию и их искусство. Арабское рыцарство, персидская поэзия, китайская этика и индийская философская мысль – все это говорит о едином древнем азиатском мире, в котором родилась и выросла общая жизнь, раскрывшая в разных регионах те особые, характерные для этого места бутоны цветов, но