Тьма ещё не отступила. Рассвет даже не начинал пробуждать долину, но Андрей уже трудился, одержимый целью – создать артефакт, не просто сильный, но… Предельно опасный. Слишком многое он понял, слишком многое ощутил. Ритуалы… Жертвы… Кровь, пролитая на камнях алтаря за пределами той зловещей арки… В воздухе этого места всё ещё витал привкус боли – и эта боль могла стать основой.
Он вернулся на место ритуала ещё до рассвета, с зажжённым магическим фонарём, впитывающим тень, а не разгоняющим её. Земля была пропитана энергией смерти и насилия, но не хаотичной – она текла по древним магическим рунам, высеченным в каменной плите.
Внимательно осмотревшись по сторонам, и убедившись в том, что рядом нет никого, кто мог представлять для него опасность, парень встал на колени, положил руки на влажный от росы камень и впустил в себя этот след – не силу, а эмоциональный отпечаток, нечто глубинное, почти ржавое от времени. Они умирали, веря в то, что делают всё правильно… Их кровь была залогом ритуала… Их страх и боль, были платой за силу. Но Андрей понял, что даже их боль можно запечатлеть, если она станет сердцем оружия. Сосудом.
Для клинка он использовал тот самый осколок демонической кости, найденной рядом с местом жертвоприношения. Плотный, будто вываренный в магии, материал хранил в себе не просто силу – он помнил. Для рукояти он выбрал древесину, что росла у границ долины, где искажение энергии было сильнее всего – это дерево питалось из почвы, в которую впитывались остатки проклятых заклинаний. Он вырезал рукоять вручную, оставляя в ней неровности и заусеницы. Такой клинок не должен был быть совершенным. Он должен был быть истинным. В основании рукояти, на пересечении линий, он вложил ядро. Тот самый кристалл боли, созданный ранее из эманаций боли жертв на том самом алтаре.
Создание этого артефакта было не магией, а полноценным рождением. Сначала Андрей разложил всё перед собой. Сложил руки, вплетая в пальцы плетение связывания – оно должно было не просто соединить материалы, а запереть в артефакте то, что было собранo. Боль… Страдания… Страх… Но и… Веру… Последнюю веру тех самых жертв, что они умирают не зря. Тяжело вздохнув, он тихо прошептал:
– Я не прощаю. Я принимаю. Ваш страх. Ваш огонь. Ваш след в крови.
И вливал энергию в кость, в дерево, в ядро. Плетение вспыхивало и гасло. Артефакт гудел в руках, как живая змея, извиваясь в потоке силы. И даже старался вырваться из-под его контроля. Энергия рвалась наружу. Но Андрей держал. Слёзы текли по щекам – не от боли. От давления. От того, что чувствовал – каждую смерть, каждый вскрик, каждую мольбу.
Когда всё закончилось, перед ним лежал стилет, чья форма была странно вытянутой, почти аскетичной. Его лезвие казалось сотканным из тени, а при свете плетений на его поверхности проступали бесчисленные лица – искажённые, и кричащие. И едва Андрей взял его в руку, лезвие артефакта запело. Не звук – вибрация, которую слышал только он.
“Мы внутри… Мы живы… Мы смотрим…”
Этот стилет не просто резал плоть – он резал волю, он впивался в душу. Поглощая страх, он становился сильнее. Осознав всё это, Андрей осторожно завернул оружие в плотную ткань и спрятал его подальше от других артефактов. Это было нечто… Иное. Но парень чётко знал, что когда придёт момент – он им воспользуется. И если путь приведёт его в самое сердце Нижнего Мира… этот клинок станет тем, чем демонов можно будет не только ранить, но и убивать по-настоящему… И сейчас парень чувствовал, что обзавёлся хоть каким-то вариантом оружия, которое могло ему помочь…
………..
Эта ночь была тёмной, но не беззвёздной. Мутный свет луны, искажённой завесой энергии, ложился на склоны, освещая серебристым холодом лесные уступы и влажные от росы камни. Андрей двигался быстро, но бесшумно – он знал, куда идёт, и знал, кого ищет. И демон вскоре вновь появился. Тот самый, что однажды играл роль ученика соседа-отшельника, с которым старик-наставник будто бы поддерживал контакты. Но теперь Андрей уже не сомневался – никаких соседей не было. Только сеть. Иллюзия. И этот лжеученик был её частью.
На краю долины, в мрачной расселине, где давно умерли обычные птицы и даже комары звучали хрипло, Андрей увидел, как чужак меняется. Его человеческое лицо дёрнулось, как маска на воде. Плоть словно потекла, оголяя из-под неё тёмно-серую кожу, пронизанную нитями энергии. А когда это преображение закончилось, он резко развернулся, и его взгляд встретился с взглядом парня. Глаза вспыхнули янтарным, с вертикальным зрачком. Челюсть расползлась в улыбке, неестественно широкой.
– Ты знал! – Глухо прохрипел демон. – Я чувствовал это. С самого начала.
Но Андрей ему уже не отвечал. Он сразу же активировал плетения, разгоняя энергию по собственному телу. За его спиной разгорелось слабое пульсирующее свечение – щит, сотканный из ветвящихся линий льда и света. Демон прыгнул вперёд, и в этот миг начался бой.
Они стремительно обменялись серией ударов. Воздух сотрясался от столкновений энергетических всплесков. Демон, которому теперь не было никакой нужды изображать человека, и которого сейчас не сковывала кожа человеческого тела, двигался стремительно и плавно, по-звериному. Низко. С плавными рывками, сочетающими агрессию и расчёт. Он плёл резкие энергетические стрелы, что расщепляли воздух. Он атаковал в достаточно высоком темпе, почти наугад, но каждая атака сопровождалась разрушительной мощью.
Андрей же старательно уклонялся. Он отражал, скользил, рассеивал. Плетения вибрировали в ладонях, с трудом выдерживая силу удара. Его щит уже истончался. Одна из стрел всё же прошила его, ослаблено опалив его плечо, оставив жгучий ожог. В тот момент он упал на одно колено, и в глазах затанцевали вспышки. Демон надвигался.
– Ты всё ещё слишком слаб. И слишком поздно понял… Что тебя ждёт… – Прошипел он, вздымая руку с очередным смертоносным зарядом, всё ещё настороженно присматриваясь к врагу, который мог вскинуться ему навстречу. Но Андрей не поднялся ему навстречу. Он метнул руку вбок – туда, где в тени лежал стилет боли, завёрнутый в свиток защитной ткани. В этот момент он даже не колебался. Поднял его и… Бросил. Он не думал. Он доверил решающий удар тому, кто был соткан из страдания и веры.
Стилет не пронёсся в воздухе… Он буквально взвыл… В воздухе осталась огненная петля, извивающаяся, как шрам. А его