В темноте эхом разнёсся глубокий и бодрый вскрик.
Тэхён оглянулся. Ему послышалось? Или нет? Ветер свистел в кронах деревьев, и листья весело танцевали. Сумрачные призраки сливались и разделялись, покачивались перед глазами юноши. Времени всматриваться в них не было, и, хотя по спине бежали мурашки, Тэхён снова повернулся к другу, чтобы снять с него петлю.
– Ты испортил моё представление, – произнёс кто-то совсем рядом.
Боль пронзила голову, и Тэхён уткнулся лицом в землю. Он попытался подняться, вытянул руку к телу своего друга, но тёмный силуэт резко толкнул Хёкчжина ногой, и тот полетел вниз с обрыва. Затем незнакомец развернулся и взмахнул дубиной.
Мир вокруг Тэхёна погрузился во тьму.
13
Исыль
Яостановила лошадь, склонила голову и прислушалась. Ветер ревел в кронах деревьев, стрекотали ночные насекомые, начинал капать дождь, но даже за всем этим шумом я услышала – готова поклясться – сдавленный крик.
– Вонсик? – позвала я, но мой голос потонул в море звуков.
Я следовала за Вонсиком после того, как мы увидели одинокую лошадь пропавшего стражника, но повернула не туда и осталась одна в темноте, единственная человеческая душа в море деревьев.
Сильный удар ветра едва не выбил меня из седла, и тут раздался низкий голос:
– Осторожнее!
Я обернулась и заправила прядь волос за ухо. Меня нашёл Вонсик.
– Куда вы пропали? – крикнула я, подъезжая ближе.
– Я сам тебя ищу. Ты была прямо за мной, а потом вдруг исчезла.
– Где принц?
– Нам надо укрыться от бури. За мной!
Мы привязали лошадей и нашли укрытие. Дождь лил всё сильнее, омывая вход в пещеру, и казалось, будто мы проникаем в тайник за водопадом.
– Интересно, насколько длинный здесь тоннель, – гадала я вслух, углубляясь в пещеру, но всего через несколько шагов оказалась в тупике: дорогу перекрывал завал из камней. Я обернулась. Вонсик ещё стоял у входа, мрачный и напряжённый.
– Вы о нём переживаете, – сказала я.
– Защищать принца – мой долг, – ответил он. – Его кровная мать была дальней родственницей моей жены, но они были близки, как сёстры. Девятнадцать лет назад, когда у неё родился сын, шаман предсказал ему раннюю смерть. Ещё тогда я поклялся, что буду приглядывать за Тэхёном.
Про предсказание я слышала. Мои родители, упоминая о Тэхёне, часто называли его «проклятый принц». Принц, которому суждено умереть в год огненного тигра.
– Если шаман не ошибся, его жизнь оборвётся в этом году, – безразлично заметила я.
– Потому я и стараюсь за ним приглядывать. Никогда не верил в шаманов и их предсказания, но с тех пор как Ёнсан-гун стал одержим жестокостью и развратом, у всех на душе неспокойно.
– А если бы не обещание, вы бы стали его оберегать?
– Стал бы, – ответил Вонсик с неожиданной нежностью в голосе.
– Вот как? – удивилась я. – В самом деле?
– Он не так плох, как тебе кажется.
– Каков же он?
– Тэхён рос добрым, ласковым ребёнком и так часто проливал слёзы, что его даже прозвали плаксой. Всё трогало его до глубины души. Но два года назад он изменился. Желая подавить в себе невыносимое горе, он как будто лишился всех эмоций. Так это и случается, когда запрещаешь себе чувствовать. Ни позор, ни злоба, ни радость, ни благодарность – он не испытывает больше ничего.
– Само собой, принц изменился, – пробормотала я, вспоминая о слухах. – Любой изменится после того, как отнимет жизни у родных братьев.
– То были его названые братья, – поправил меня Вонсик. – Анян и Понан, они относились к Тэхёну, как к члену семьи… Какие до тебя дошли слухи?
Я провела ладонью по влажной каменной стене.
– Его братьев изгнали после того, как они забили свою мать до смерти.
– Они это сделали по приказу вана, – вставил Вонсик.
– И ван приказал принцу Тэхёну задержать обоих, – продолжила я. – Они бежали из столицы, но он бросился в погоню, открыл на них охоту, как на зверей. Это вовсе не секрет. Все об этом шепчутся.
– Неудивительно… – прошептал Вонсик.
– Что?
– Если ты веришь в эту историю, неудивительно, что Тэхён представляется тебе в дурном свете, – объяснил он, усаживаясь на пол пещеры. – В твоих глазах он чудовище. В моих – юноша, сбившийся с пути.
Мы оба перевели взгляд на каменный вход, мерцающий под дождём.
– Отдыхай, – сказал Вонсик. – В такую погоду невозможно ехать…
Я его перебила, резко сменив тему.
– По поводу бусины. Мне до сих пор не ясен ответ, хотя я старалась следовать вашим советам, – призналась я, перекатывая бусину между пальцами. – Неужели вы не можете мне сказать?
– Ты прочитала книгу, которую я тебе оставил?
– Да, но она невыносима, и я дошла до столицы не в поисках обучения, а чтобы спасти сестру.
– Название, «Мувонрок», состоит из нескольких слов: му, что означает избавление, и вон – несправедливость, – начал разглагольствовать Вонсик, не обращая внимания на мои жалобы. – То есть это трактат о том, как избавиться от несправедливости. Надеюсь, он поможет тебе понять, что нет ничего ценнее человеческой жизни и нет наказания страшнее смерти. Если мы станем партнёрами по расследованию, я хочу, чтобы ты не спешила с выводами и не поступала необдуманно. Собирать улики надо тщательно и осторожно, поскольку каждая деталь – и даже отсутствие какой-либо детали – может стать решающей в восстановлении картины преступления. Ты должна это понимать, если хочешь работать вместе со мной.
Я нетерпеливо поморщилась, но всё же была ему благодарна, ведь на самом деле он вовсе не обязан мне помогать.
– Будь готова, – строго произнёс Вонсик. – Это расследование станет для тебя настоящей битвой. Битвой с голосом в голове, который будет уговаривать сдаться тьме. Но не поддавайся отчаянию. Ты вернёшь сестру домой. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебе помочь – если ты мне доверишься.
Его слова погасили моё раздражение и согрели душу. Я не сомневалась, что никогда не забуду его доброту.
* * *
Остаток ночи Вонсик провёл, сидя ко мне спиной, чтобы у меня было хоть какое-то личное пространство, но я всё равно никак не могла уснуть, и к тому моменту, как в пещеру закрались первые лучи света, голова у меня кружилась от изнеможения.
– Господин, я что-то нашёл! – раздался незнакомый голос.
Я вскочила и огляделась. Вонсик пропал, как и его лошадь.
– Скоро прибудет ван. Что нам делать?
Ван? Я замерла