От кухни в дальней части двора шёл пар. В горшке что-то тушили, а значит, хозяйка ещё не спала. Я направилась туда, ступая с трудом, и вдруг услышала чьи-то шаги. В свете фонаря возник силуэт Юль. Из тьмы показалось её лицо с ярко-красными губами.
– Госпожа… – прохрипела я.
Она меня не услышала и скрылась в тени. Я последовала за ней в кладовую, но замерла на пороге, потрясённая зияющей пустотой. Кроме низкого столика для почитания предков и раскрытой ширмы у задней стены, там ничего не было.
Тело пронзила новая вспышка боли, и я покачнулась, но тут же схватилась за дверную раму, чтобы не упасть. Я быстро заморгала, всматриваясь в полумрак кладовой, и вдруг заметила пятно на ширме. Оно было похоже на кровь… Старую, засохшую кровь.
«Может, мне это мерещится?» – подумала я, но тут услышала металлический щелчок и подошла ближе. За ширмой скрывалась дверь.
Что же это…
Я тихонько толкнула дверь и очутилась во мраке. Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я рассмотрела хозяйку, по-видимому, проверявшую запасы. Вдруг она подняла фонарь, и кровь застыла у меня в жилах. На стенах были развешены остро заточенные серпы, из больших глиняных горшков торчали пучки стрел, с потолочных балок свисали луки и колчаны, а в бесчисленных ящиках на полу сверкали лезвия мечей.
Стараясь ступать осторожно и ничего не задеть, с бешено колотящимся сердцем, я вышла на улицу и быстро зашагала по двору. Зачем в гостинице столько оружия? С этой мыслью я вновь оглянулась на кладовую и нечаянно зацепила метлу. Та со стуком упала на каменную плитку.
– Проклятье, – прошипела я.
Из кладовой выбежала хозяйка. Мои пальцы крепче сжали камень.
– Кто там? – крикнула она, и свет её фонаря упал на меня. – Ты! А я думала: куда ты пропала?
Юль смотрела на меня большими глазами, и под её напряжённым взглядом я выронила камень на землю.
– Мне… – Мой голос дрогнул. Я была ещё под впечатлением от увиденного за ширмой. – Мне нужна комната.
– И лекарь, судя по всему. Ты вся в крови!
Она бережно взяла меня за локоть и повела к главному зданию – длинному, с соломенной крышей и рядом дверей. Хозяйка открыла самую крайнюю и помогла мне устроиться в небольшой, аккуратной комнатке. Положила на пол матрас с одеялом, зажгла свечу.
– Надо передать Вонсику, что ты в порядке. Он пошёл тебя искать, – объяснила Юль. – Что с тобой произошло?
– Несчастный случай в лесу. Я могу сама о себе позаботиться…
– Знаю, твоя жизнь – «не моё дело». Даже если ты истекаешь кровью.
– Я не истекаю кровью…
– Вот что: пока ты в моей гостинице, твоё здоровье – очень даже моё дело. Все постояльцы для меня как семья. Жди здесь. Я сейчас вернусь.
Я потёрла виски. Эта загадочная хозяйка, которая постоянно улыбалась и хранила в кладовой оружие, вызывала у меня головную боль.
Юль вернулась с бинтами и двумя мисками – с солёной водой и лекарственным раствором.
– Когда держишь гостиницу, приходится учиться обрабатывать раны, – рассказывала она, выкладывая всё передо мной. – У нас в деревне нет ни лекаря, ни знахарок.
Юль сходила за чаем для меня, и я неохотно его приняла.
– Так вот, – продолжила она, – к постояльцам я отношусь, как к родне, если они платят, конечно…
Я тут же отставила чай и потянулась за походным мешком. Рука нащупала лишь пустоту. Где же я его оставила?..
Юль помогла мне снять чогори и стала промывать глубокую царапину солёной водой. Меня словно пронзило молнией, и я инстинктивно дёрнулась.
– Больно! – воскликнула я, прикрывая зудящее плечо ладонью.
– Я должна его обработать, – ответила Юль ласковым, но твёрдым голосом. – Иначе в кровь может попасть зараза. Как ты поможешь сестре, если умрёшь от воспаления?
Я стиснула зубы и нехотя отняла руку от плеча, позволяя ей очистить рану.
– Как тебя зовут?
– Меня…
Я осеклась, не желая называть настоящее имя, данное мне при рождении, известное следователям и чиновникам: Хван Поён. А к тому, что значится в моём поддельном документе, я не привыкла и могла на него не отозваться, что вызвало бы подозрения.
– Меня зовут Исыль, – наконец сказала я.
Маме никогда не нравилось имя «Поён», но его выбрал папин отец, и ей пришлось подчиниться. После моего рождения даже папа согласился, что имя мне не подходит. Родителям почему-то казалось, что я похожа на каплю росы, и так меня и стали называть в семье – Исыль. Это прозвище осталось со мной на всю жизнь.
Вспомнив о походном мешке, пропавшем в лесу, я вытерла холодный пот со лба и сцепила пальцы.
– Мне нечем вам заплатить. Всё, что у меня было, потерялось из-за того несчастного случая, – прошептала я, опустив взгляд.
В комнате повисла тишина. Хозяйка молча обматывала моё плечо бинтом, но я не сомневалась, что сейчас меня выставят на улицу. Само собой. Никому нельзя доверять. Нигде нет полной безопасности.
– Мне нужна хоть какая-то оплата, – сказала хозяйка.
Я похолодела.
– У меня ничего нет…
– Очень даже есть,– возразила Юль, помогая мне снова надеть чогори, и спокойно объяснила: – Если согласишься работать на меня, можешь оставаться в гостинице, пока не найдёшь сестру.
Моё сердце сжалось.
– Вы позволите мне остаться? Правда?
– В тяжёлые времена чужая мать, чужое дитя и чужая сестра – всё равно что свои, и каждая незнакомка в нужде – близкая подруга,– рассуждала Юль, завязывая ленты моего чогори.
Её слова тронули меня, и в душе пробудилась надежда, которую я подавляла последние два года. Я отчаянно мечтала найти друзей. Смеяться вместе с ними. Безоговорочно им доверять… Я отогнала непрошеные мысли и стала потягивать чай, украдкой наблюдая за Юль из-под ресниц. Перед глазами встала кладовая с сотней мерцающих серпов. Несомненно, за милой улыбкой хозяйки скрывалось нечто зловещее. Нет, это не девушка, которая может стать мне подругой, а скорее кровожадная лиса кумихо, принявшая облик молодой хозяйки гостиницы, чтобы заманивать путников и впиваться зубами им в печень.
– О какой работе речь? – осторожно уточнила я.
– Поможешь свергнуть вана? – спросила она с ухмылкой.
Я едва не поперхнулась чаем.
– Что?!
– Шучу, шучу!
Она бесстыже расхохоталась, как в нашу первую встречу. Как же этот смех действовал мне на нервы!
– Я держу гостиницу одна, и только