— Я в курсе, Айк, — ответил я. — Но сейчас он как пьяный медведь — сильный, но неуклюжий. Мы будем держаться вне зоны действия его основных орудий и использовать гражданские суда и таможню для прикрытия.
— Понял вас, наконец-то, — Пападакис усмехнулся. — Если что, я никогда не мечтал закончить жизнь в героической перестрелке с имперским линкором. Признаться, рассчитывал дожить хотя бы до пенсии.
— Доживешь, — заверил я его. — Если будешь следовать плану. Конец связи.
Следующие несколько минут прошли в методичном уничтожении маневровых двигателей «Баяна». Небольшие силовые установки, расположенные по всему корпусу линкора, позволяли ему совершать тонкую подстройку позиции — необходимую для точного наведения орудий. Без них и с уничтоженным стабилизатором корабль Крейца превращался в большую, хорошо вооруженную, но практически неподвижную цель.
«Баян» не оставался безучастным — его орудия отвечали мощными залпами, но из-за вращения точность стрельбы катастрофически снизилась. Большинство выстрелов уходило в пустоту. Те немногие, что попадали по нам, легко гасились защитным полем.
— Финальная оценка: все маневровые двигатели правого борта выведены из строя, — доложил офицер наблюдения. — Левый борт функционирует примерно на 30 % мощности, но это не позволяет компенсировать вращение. «Баян» полностью дезорганизован.
Я удовлетворенно кивнул. Первая часть плана была выполнена безупречно. Теперь оставалось пробиться к «вратам» и заставить таможенников активировать портал.
— Курс на таможенную станцию, — скомандовал я. — Полный вперед.
— Есть, господин контр-адмирал, — отозвался навигационный офицер.
«Афина» развернулась к вратам, постепенно набирая скорость. На тактическом экране плотное скопление гражданских судов, ожидающих своей очереди на переход через врата, медленно приближалось. В свою очередь «2525» уже выходил на мнимую линию атаки, подбираясь к центральному модулю ТС.
— «Хамелеон» по-прежнему активирован? — спросил я у Аристарха Петровича, который контролировал эту систему.
— Да, сейчас для внешних сканеров мы выглядим как рудовоз «Курчатов», — кивнул Жила. — А «2525» — как научно-исследовательское судно. Но это не поможет при визуальном контакте. Наши корпуса все равно имеют явно военную конфигурацию.
— Это нам сейчас как раз таки и не нужно, — заметил я. — Наоборот нам надо запутать начальника станции. Выключайте маскировку…
Гражданские суда разлетались в стороны, освобождая нам путь. Отчасти этому способствовали наши сообщения с предупреждением об опасности, отчасти — здравый смысл их капитанов. Никто не хотел оказаться между боевыми кораблями, только что обездвижившими имперский линкор.
Таможенная станция — массивное цилиндрическое сооружение с радиальными стыковочными узлами — висела в пространстве прямо перед порталом. Сейчас «врата» находились в «спящем» режиме — портал был деактивирован. Для перехода его требовалось активировать с таможенной станции, которая контролировала подачу энергии и стабилизацию пространственно туннеля.
— Господин контр-адмирал, с «Баяна» поступило сообщение для таможенной станции, — доложил офицер связи. — Они приказывают не запускать врата ни под каким предлогом.
— Ожидаемо, — кивнул я. — Свяжитесь с начальником станции.
На главном экране появилось лицо мужчины средних лет в аккуратном сером мундире таможенной службы. Его бледное лицо выражало целую гамму эмоций — от страха до плохо скрываемого любопытства.
— Говорит Михаил Соболев, начальник таможенной станции «Коломна-3», — представился он, стараясь говорить ровно. — С кем имею честь?
— Контр-адмирал Александр Васильков, — ответил я, чувствуя, как его глаза расширяются при упоминании моего имени. Очевидно, он уже знал, кто я такой. — Мне необходимо, чтобы вы немедленно активировали врата для перехода в систему «Новая Москва».
Соболев сглотнул, его кадык нервно дернулся.
— При всем уважении, господин контр-адмирал… это невозможно. Я получил прямой приказ от капитана Крейца не активировать врата ни под каким предлогом. Особенно в вашем случае.
— Понимаю, — я кивнул, словно мы обсуждали незначительную бюрократическую формальность. — Но, видите ли, вы находитесь в несколько затруднительном положении. Капитан Крейц, отдавший вам этот приказ, в данный момент не может обеспечить его выполнение. Его корабль беспомощно вращается в пространстве.
— Тем не менее, его орудия полностью функциональны, — возразил Соболев, впрочем, без особой уверенности.
— И абсолютно бесполезны, — парировал я. — За пять минут боя «Баян» не смог нанести нам никаких значительных повреждений. Причина проста — без маневровых двигателей он не может навести орудия достаточно точно…
Соболев молчал, переваривая информацию. Я видел, как работает его мозг, просчитывая варианты и последствия. Он знал, что я прав — «Баян» не сможет защитить станцию. Но он также знал, что запуск «врат» для признанного мятежника — это, вполне возможно, конец его карьеры. А возможно, зная нрав первого министра, и жизни.
— Понимаете, господин контр-адмирал, — наконец медленно произнес он, — даже если я соглашусь с вашей оценкой ситуации, и признаю, что капитан Крейц не может обеспечить выполнение своего приказа… У меня все равно нет полномочий открывать переход для… — он замялся, подбирая слово, — для лиц в вашем положении. Это вопрос не только военной субординации, но и закона.
— Закон, — я позволил себе горькую усмешку. — Знаете, господин Соболев, в моем положении, как вы изящно выразились, оказались некоторые из самых верных закону и присяге людей Российской Империи. Я защищаю законного наследника престола от узурпатора, и это делает меня мятежником лишь в глазах тех, кто поддерживает Птолемея Грауса.
Я сделал паузу, давая ему возможность возразить, но он молчал.
— Впрочем, дискуссии о законности бесполезны в нашей ситуации, — продолжил я. — Факт остается фактом: мне необходимо пройти через врата, и я сделаю это так или иначе. Вопрос лишь в том, какой ценой для вашей станции и лично для вас.
— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил Соболев, хотя по его глазам было видно, что он прекрасно понял смысл моих слов.
— У меня на борту находятся специальные штурмовые подразделения и боевые роботы, — ответил я спокойно. — Если через пять минут «врата» не будут активированы, я вынужден буду высадить их на вашу станцию, чтобы они сделали это вместо вас. Смею заверить, данные роботы не запрограммированы на деликатное обращение с людьми в статусе «враг».
Лицо Соболева стало еще бледнее.
— Вы… вы мне угрожаете? — его голос дрогнул. — Это нарушение всех межзвездных конвенций! Нападение на гражданскую таможенную станцию…
— Безусловно, нарушение, — кивнул я. — И, поверьте,