– Откуда вы взялись тут? – удивился он. – Потерялись, что ли?.. А тощие-то какие… кожа да кости. И ведь не дворняги какие-нибудь, – рассуждал лесничий сам с собой и, пожалев их, оставил у себя.
Ах, какое наслаждение – досыта наесться, отоспаться! И вдобавок ещё смыть дорожную пыль: лесничий их выкупал.
– Ну, давайте побеседуем, – подзывая их, сказал наутро лесничий. – Иная собака больше человека понимает. Нынче никого и ничего не жалеют: ни живую тварь, ни дерево. Ради наживы вырубают леса, истребляют зверьё. Совсем люди совесть потеряли!
Через неделю лесничий отправился в город на именины к знакомой актрисе и в подарок повёз ей Антося. «Пускай сама убедится, что собака умней кошки, – думал он. – Кошке безразлично, кто её гладит, знай трётся да мурлычет. А собака всё понимает, только сказать не может».
Пришлось Антосю расстаться с Зосей. Одно утешение: в городе скорее узнаешь, как добраться до Варшавы.
Лесничий запер Зосю в чулан, сел в бричку, велев Антосю бежать следом. Один, без Зоси, он не стеснялся предаваться собачьим радостям. Носился как угорелый, лаял, прыгал, норовя цапнуть лошадь за морду.
У актрисы жилось ему несладко. Три кошки – любимицы хозяйки, – с виду безобидные, благовоспитанные, шипели на него, царапали исподтишка. Словом, всячески отравляли жизнь. И Антось пользовался любым случаем, чтобы убежать в лес, к Зосе.
– Ну, что нового? – встречала она его неизменным вопросом.
– Надо подождать, – был ответ. – Пешком до Варшавы не добраться, слишком далеко, а на поезде ехать – для собак дело непростое.
Лесничий был недоволен частыми визитами Антося.
– Ты опять тут? – ворчал он. – И чего тебе дома не сидится? Кажется, в тепле живёшь, сыт, а всё сюда бегаешь. И дождь, и холод тебе нипочём.
Побывал Антось – и не раз – на железнодорожной станции: хотел убедиться, можно ли незаметно пробраться в вагон и хватит ли под нижней полкой места для двоих.
И вот в тёмную ветреную ночь, под проливным дождём пустились они в путь. Прошмыгнули в вагон, забились под полку – лежат, не шелохнутся. Заметил их только мальчик, который возвращался в город после каникул. И то кусок хлеба или пирога бросит им, то яйцо, колбасу – словом, делился своими припасами. Даже консервную банку с водой изловчился сунуть под лавку.
Но чрезмерная заботливость выдала мальчика, а с ним и его подопечных.
– Ты чего всё вертишься? – ворчали соседи по купе.
– Куда это ты воду таскаешь? – остановил его проводник. – А, собакам… – догадался он. – Собак провозить в вагоне воспрещается. Плати штраф!
– Они не мои, – оправдывался мальчик. – Но ведь они никому не мешают.
– Сказано, нельзя, значит нельзя, и нечего рассуждать!
Шесть остановок проехали безбилетные пассажиры, но и на том спасибо! Как-никак немного отдохнули и подкрепились. А для бездомного пса это уже великое благо. На седьмой их выгнали из поезда, и они побежали вдоль железнодорожного полотна. Бегут и считают телеграфные столбы.
Вечером опять пошёл дождь.
Чтобы укрыться от дождя и холода, они вырыли лаз под прогнившей стеной конюшни, проползли внутрь и притулились к лошади. Та обнюхала их и не прогнала. Зверь зверю скорее поможет, чем человек.
Утром конюх огрел их кнутом. Зося завизжала от боли; Антось оскалился и зарычал.
– А, ты ещё кусаться, бродяга? – разозлился конюх и швырнул в него камнем.
Плохо голодной собаке. Но ещё хуже – больной. Антось ковылял на трёх лапах, и вперёд продвигались они совсем медленно. Деревни обходили стороной: слабого и беззащитного собаки и мальчишки всегда рады обидеть. Может, и не со зла, а просто так, не подумав.
– Больно? – тревожилась Зося.
– Немножко, – отзывался Антось.
А Зося вела себя всё беспокойнее. Убегала вперёд, принюхивалась.
– Антось, след нашей брички! – возбуждённо сообщила она. – Тут проехала Каштанка.
Она полетела бы стрелой, да Антосю за ней не поспеть. Он то и дело останавливался, зализывал пораненную лапу.
– Беги одна.
Но Зося не согласилась.
Иногда короткий путь кажется бесконечно длинным. И только поздним вечером добрались они до Зосиного дома.
Увидев на веранде мать, Зося бросилась к ней. Скулила, лизала ноги, норовила заглянуть в глаза в надежде, что та узнает свою дочку.
Но нет, не узнала! Человек верит только своим глазам. Тем не менее впустила их в дом, накормила и приласкала.
Опять передышка. Сытная еда. И благодаря лечению больная лапа быстро зажила.
– Останься, – просит Зося.
Грустно расставаться, когда столько пережито вместе. Но Антосю пора уже двигаться дальше.
Одному добывать пропитание легче, но собачья доля в одиночестве ещё горше.
Прежде чем добраться до дома, довелось ему узнать, каково сидеть на цепи и быть подаренным злому, избалованному мальчишке, который его мучил. Пережил Антось и самое страшное, что может постигнуть собаку: чуть не стал добычей собачаров.
Что он им плохого сделал? Почему они хотят его убить?
Всё кончено! Петля затянулась вокруг шеи, ещё секунда – решётка опустится и Антось погиб. Но он извернулся, вцепился зубами в руку преследователя – вот когда пригодилась собачья хватка! – и дал стрекача.
Самое приятное воспоминание осталось у него от двух дней, проведённых в избушке пастуха. Было, правда, голодно, зато не били, не мучили. Пастух относился к нему как к другу.
Совсем обессилев, попытался он залезть на станции в вагон, но безуспешно. Один раз дверь оказалась запертой, в другой – его на полном ходу сбросили с поезда.
Наконец Антось добрался до Варшавы.
Вот он, родной город, с его неповторимыми запахами, дорогими воспоминаниями! Боковыми улочками доплёлся Антось до дома. Подполз к двери, приник носом к щёлке, раз-другой царапнул лапой и замер, не в силах пошевелиться: так колотилось сердце.
– Взгляни, кто там скребётся, – послышался мамин голос.
– Пёс какой-то приблудный, – сказал отец и крикнул: – Пошёл прочь! Был бы жив Антось, он бы обрадовался…
Антосю хотелось крикнуть: «Папа! Папочка!» – но вместо этого он жалобно заскулил.
– Голодный, наверно, – сказала мама и бросила ему кость.
Антось, хоть и был голоден, есть не стал: ему нужна была не пища, а родительская ласка.
– Коли не хочешь есть, проваливай!
Антось положил передние лапы отцу на грудь и с мольбой заглянул в лицо.
– Пошёл! – был ответ.
– Может, он бешеный? – испугалась мама.
Антось убежал.
Родители прогнали из дома. Дворник – со двора.
Мир велик, много в нём городов и