Я тронулся с места и, сделав вираж, выбрался через КПП на улицу.
— Нет, не отпуск. Хотя… может и начнётся, — я усмехнулся, — при хорошем поведении.
— У кого? У тебя или у меня?
— У «Нивы», — сказал я и кивнул в сторону капота. — Знакомься: теперь у нас есть полноценный автомобиль. Дама с характером, немного стучит на холодную, но на удивление резвая и легко переваривает отечественный бензин.
— Погоди, ты о чём вообще? Где ты взял «Ниву»?
— А вот это уже целая эпопея. Наталья Ароновна… — начал я, но тут же добавил: — Не переживай, всё законно. Мы оформили гендоверенность у нотариуса. Теперь я — временный автолорд.
— Ммм… автолорд… — Инна рассмеялась. — Не хватало ещё пуделя и очков в роговой оправе.
— Пуделя не будет, но будут горы, — сказал я и, не отрываясь от дороги, достал из внутреннего кармана пиджака конверт. — Смотри, что у меня есть.
Инна осторожно взяла конверт, развернула и достала две плотные карточки.
— Санаторий «Пицунда»? Это… правда?
— Абсолютная. На две недели. Тёплое море, сосны, воздух, от которого печень сама начинает вырабатывать витамины.
— Костя… — она чуть нахмурилась. — Ты хочешь, чтобы мы поехали туда вместе?
— А ты как думала? Я что, поеду туда с Натальей Ароновной обсуждать реформу связи?
Она покачала головой и усмехнулась.
— Ты сумасшедший.
— Я — яркая индивидуальность, можно даже сказать, немножко гений, — поправил я. — И, между прочим, автомобильный стратег.
— Значит, едем, — наконец сказала она, и я почувствовал, как её рука коснулась моей. — Спасибо, Констюш. Это неожиданно и… чертовски приятно.
— Только одно условие, — я бросил на неё быстрый взгляд. — За рулём — я. Даже в горах. Даже на серпантине.
— А я что, похожа на человека, который мечтает покорять перевалы на «Ниве»?
— Не знаю… но ты точно похожа на человека, которому пора сменить пейзаж за окном.
Мы выехали на проспект. Впереди — обычная минская пробка, но теперь она казалась чуть менее серой. Потому что впереди — Пицунда.
* * *
К ее подъезду мы подъехали уже в сумерках. Город притих, уставший от рабочего дня, и только редкие сигналы машин и шорох шин по асфальту напоминали, что жизнь не остановилась. Я выключил зажигание, повернулся к Инне и сказал:
— Ну вот, и прибыли. Личный транспорт доставил очень ценного пассажира к месту проживания.
— С отметкой о доставке? — она зевнула, прикрывая рот ладонью.
— С печатью Министерства Оживляющих Сюрпризов, — кивнул я серьезно.
Мы поднялись по лестнице, отсутствие запаха котов радовало. Пока Инна открывала дверь, я стоял рядом и вглядывался в ее профиль. Как же она изменилась за последние месяцы. Меньше наивности, больше внутренней силы. Но при этом — та же улыбка, когда встречает мой взгляд.
— Проходи, чувствуй себя как дома, — сказала она и повернулась ко мне в прихожей. — Хотя ты тут бываешь порой чаще, чем я.
Я прошел в комнату, сбросил пиджак на спинку стула и потянулся.
— Знаешь, что я сейчас хочу? — спросил я, растягивая слова.
— Что, ужин? Сон? Ванну?
— Все сразу. А потом — спланировать наш путь к теплым водам Черного… ой, извиняюсь, Абхазского побережья.
— Только не говори, что ты уже нарисовал карту маршрута.
— Почти. — Я не стал ей рассказывать, что у меня вместо карандаша — «Друг».
Который все еще обрабатывает мои рекомендации по технической модернизации «Нивы».
Инна присела на край коридорного диванчика, разулась, вздохнула с облегчением и бросила:
— Ты точно робот. Секунда покоя — и сразу в бой — новый проект или задача.
— А ты как думала, за мной только мелочи, типа туфель и плаща? — я сел рядом, положив руки на ее колени. — Я человек многофункциональный.
— Слушай, а ты не боишься, что это какая-нибудь подстава? — вдруг серьезно спросила она. — Я про машину, про путевки, про эту Наталью Ароновну.
Я покачал головой.
— Боялся бы — не брался. Все чисто. Ни хвоста, ни «наружки». Проверил.
— Дай бог, дай бог… — усмехнулась она.
Мы замолчали на пару секунд. За окном трещал телевизор у соседей, где-то, кто-то горячо спорил о ценах на мясо. Город затихал.
Я достал путевки, протянул руку и положил их на журнальный столик.
— Я хочу, чтобы мы хотя бы на время забыли про госпиталь, про камеры, про эти игры с системой.
— Значит, едем?
— Хочу, чтобы ты просто загорала, читала книжки, смеялась и… может быть, целовалась со мной на пирсе.
— Может быть? — Инна приподняла бровь. — А если я буду только читать книжки?
Я наклонился к ней, улыбнулся чуть хулигански.
— Тогда придется прятать их. Или обменивать на поцелуи.
Она вздохнула, положила голову мне на плечо и прошептала:
— С тобой невозможно быть серьезной.
— А с тобой невозможно быть несчастным.
Мы сидели так несколько минут. Усталые, но страшно довольные. По-настоящему. И где-то в фоновом режиме, почти беззвучно, «Друг» анализировал подвеску и электронику, «Муха» под потолком шевелила крыльями, а где-то на крыше, наблюдала за ночным городом «Птичка».
* * *
Я включил фары и выехал из двора, плавно нажав на газ. «Нива» урчала, как медведь, которому дали понюхать кофе вместо водки. Салон еще хранил тепло дня, остатки ароматов ужина — рис, овощи, немного тушенки, и еще запах Инны, еле уловимый, но такой родной.
Я свернул на пустую улицу, и сказал в полголоса:
— Ну что, «Друг», принимай объект. Досталась нам боевая лошадка, но не молодая. Что скажешь?
Голос «Друга» отозвался сразу — как будто он ждал сигнала:
— Анализ завершен. За ближайшие два-три дня возможно выполнить первичную оптимизацию. Приоритеты сформированы на основе сценариев мобильности, скрытности и автономности.
Я усмехнулся. Сценарии мобильности — звучит так, будто мы собираемся штурмовать Кабул, а не ехать в Пицунду.
— Давай по пунктам. Без танков и вертолетов.
— Первое: замена стандартной проводки и предохранителей на высоконадежную, с модификацией под скрытую разводку внешних камер и датчиков. Второе: установка резервного аккумулятора в нишу под багажником, с возможностью быстрого подключения. Третье: адаптация подвески под скоростное шоссе и горную местность с уменьшением дорожного просвета на