Наконец, и о самом крупном, пожалуй, политическом факте этого периода - о так называемом «Credo» и составленном группой 17 социал-демократов ответе на него - упоминается тоже в письмах:
«Анюте пишу вскоре насчет «Credo» (очень меня и всех нас интересующего и возмущающего) подробнее» (1/VIII - 99 года)
«Насчет credo der Jungen я был прямо-таки поражен бессодержательностью этих фраз. Это не credo, a просто какой-то жалкий набор слов! Собираюсь написать об этом поподробнее» (25/VIII - 99 года)
Документ этот был переслан Ильичу мной и мной же совершенно случайно окрещен. Я просто, не придавая этому особого значения, выразилась в письме химией, как вышло покороче: «Посылаю тебе некое «Credo» молодых».
Потом, когда это название как-то привилось и пошел разговор об «Anti-Credo», я заволновалась, что невольно этим неправильным названием преувеличила значение документа, и написала Ильичу таким же способом об этом. Но, должно быть, это место в письме осталось как-то непрочитанным, ибо, когда по его возвращении из ссылки я сказала, что документ этот не был символом веры какой-либо группы молодых, а принадлежал перу двоих авторов - Кусковой и Прокоповича, и что название «Credo» принадлежит мне, Владимир Ильич удивился и переспросил: «тебе?», но, помолчав немного,
* См. настоящий том, стр. 411. Ред.
** См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 163-176. Ред.
*** т. е. химией.
**** См. настоящий том, стр. 168. Ред.
***** Там же, стр. 174-175. Ред.
XLII
А. И. УЛЬЯНОВА-ЕЛИЗАРОВА
сказал, что все равно ответить на него было нужно. Так и пошел документ гулять по свету с этим именем.
Итак, мы видим, что в письмах к родным из ссылки Владимир Ильич отзывается на все жгучие вопросы тогдашней партийной жизни; в них сквозит намечающийся фарватер его основного пути, который должен был равно обходить как узость экономизма, так и опасность грозящего расплывчатостью благоволения к либералам, а также и чисто интеллигентское увлечение ревизионизмом, критикой для критики. Он уже в ссылке подбирает товарищей для будущего партийного строительства, для той «не переодетой» литературы , о необходимости которой он пишет Потресову, намечая для нее в том же письме из своих товарищей по ссылке лишь одного Мартова, который «один принимает здесь все это» (интересы журнала, партии) «вполне близко и активно к сердцу». Он намечает план «Искры».
В письмах Владимира Ильича 1908-1909 гг. - времени издания его книги «Материализм и эмпириокритицизм» - встречаются тоже высказывания на общие темы, в частности на тему его книги, хотя и гораздо меньше, чем в письмах из ссылки, которые вообще подробнее. Но попытки ревизии марксизма со стороны философии, возглавляемые у нас Богдановым и Луначарским, возмущали Владимира Ильича не меньше, чем с политико-экономической - Бернштейном. Мы видели, что еще в Сибири эта струя неокантианства в марксизме побудила его взяться за изучение философии. В годы реакции после нашей первой революции струя богоискательства заставила его засесть вплотную за изучение философии и написать книгу, разбирающую это уклонение от марксизма.
Расшифровка этих слов Л. Каменевым в предисловии к письмам Ленина и примечании 41 (Ленинский сборник IV, стр. 19) явно неправильна. Под названием «переодетой литературы» надо понимать, разумеется, не либеральную литературу, рядящуюся в костюм социал-демократии, а свою, социал-демократическую, принужденную из-за цензуры принимать облик легальной, - т. е. нужна кроме легальной и нелегальная социал-демократическая литература. Никакой необходимости размежевки с «переодетыми либералами» в этом месте не сквозит. Понять иначе никак нельзя.
XLIII
ПО ПОВОДУ ПИСЕМ ВЛАДИМИРА ИЛЬИЧА К РОДНЫМ
«Мою работу по философии, - писал Владимир Ильич сестре Марии Ильиничне 13/VII. 1908 г., - болезнь моя задержала сильно. Но теперь я почти совсем поправился и напишу книгу непременно. Поработал я много над махистами и думаю, что все их (и «эмпириомонизма» тоже) невыразимые пошлости разобрал» .
Владимир Ильич страшно возмущен «поповщиной» - термин, которым он называет всякое богоискательство, всякое стремление протащить в той или иной форме религиозные воззрения в марксизм. По цензурным соображениям он предлагает заменить везде слово «поповщина» словом «фидеизм» с пояснением в примечании («фидеизм есть учение, ставящее веру на место знания или вообще отводящее известное значение вере») **.
Так в книге и было напечатано. В рукописи же фраза, к которой было дано это примечание, читалась так: «Опираясь на все эти якобы новейшие учения, наши истребители диалектического материализма безбоязненно договариваются до прямой поповщины (у Луначарского всего яснее, но вовсе не у него одного)». И Владимир Ильич со всей резкостью обрушивается на этих «истребителей», прося меня не смягчать ничего относительно них и с трудом соглашаясь на некоторые смягчения из-за цензурных соображений.
«Примыслил боженьку - придется заменить: ««примыслил» себе... ну, скажем мягко, религиозные понятия» или в этом роде» .
В рукописи это выражение упоминалось в следующей фразе: «Мыслить и «примыслить» люди могут себе всяческий ад, всяческих леших. Луначарский даже примыслил себе боженьку». Когда же цензурные соображения отсутствовали, он пишет мне: «Пожалуйста, не смягчай ничего из мест против Богданова, Луначарского и К°. Невозможно смягчать. Ты выкинула, что Чернов «более честный» противник, чем они, и это очень жаль. Оттенок вышел не тот. Соответствия во
* См. настоящий том, стр. 252. Ред.
** См. Сочинения, 5 изд., том 18, стр. 10. Ред.
*** См. настоящий том, стр. 265. Ред.
XLIV
А. И. УЛЬЯНОВА-ЕЛИЗАРОВА
всем характере моих обвинений нет. Весь гвоздь в том, что наши махисты нечестные, подло-трусливые враги марксизма в философии». И дальше: «Не смягчай, пожалуйста, мест против Богданова и поповщины Луначарского. Отношения с ними у нас порваны совсем. Не к чему смягчать, не стоит» (9/III - 09 года).
«Особливо не выкидывай, - пишет он 21 марта, - «Пуришкевича» и проч. в § о критике кантианства!» .
С «Пуришкевичем» Ильич сравнил махистов за то, что как тот заявлял, что последовательнее и решительнее критикует кадетов, чем марксисты, так и махисты уверяют, что последовательнее и решительнее критикуют Канта, чем марксисты. Но не надо забывать, г. Пуришкевич, обращается к нему Ильич, «вы критиковали кадетов за то, что они - чересчур демократы, а мы их - за то, что они недостаточно демократы. Махисты критикуют Канта за то, что он чересчур материалист, а мы его критикуем за то, что он - недостаточно материалист. Махисты критикуют Канта справа, а мы - слева» (Соч., т. XIII, стр. 163)».
И дальше, посылая добавление к § 1 главы IV - «С какой стороны подходил Н. Г. Чернышевский к критике