– Нет, что ты, какая продажа, – покачал головой Алексей Владимирович. – Это трофеи привез одному начальнику столичному. К нам еще прошлой осенью делегация приезжала из Москвы серьезная, – пояснил он, видя мой интерес. – Настолько серьезная, что я даже не буду тебе говорить, кто именно там был…
Я понимающе кивнул, показывая, что конкретики и не жду.
– Так вот. Мы им организовывали охоту большую. В основном волка били, их как раз в предыдущие годы столько расплодилось, так что даже польза вышла от той облавы. А глава делегации медведя трофейного добыл. Затем и ехал по сути. Волки просто до кучи шли. Так мы с ним договорились, что трофеи ему у нас выделают, заказ у него на эти шкуры был специфический, а я привезу позже.
– Аж с осени выделывали шкуры? – удивился я.
– Нет, выделали быстро. А потом пошло-поехало. То у меня запарка, то он уехал сначала по делам, потом с семьей в отпуск. В общем, только сейчас и выбрался наконец.
– Понятно, – кивнул я. – А медвежью шкуру покажешь?
– Отчего ж не показать, – улыбнулся Акулов и полез во второй баул. Как оказалось, медвежья шкура занимала его весь.
Шкура оказалась просто огромной. Когда мы ее развернули и положили на полу, заняла весь мой небольшой кабинетик, да еще и не поместилась толком. Громадная, мохнатая, красивая, тоже выделана очень мягко. Производила она неизгладимое впечатление. Галия заглянула к нам в комнату, чтоб за стол позвать, да так и замерла с открытым ртом.
– Вот эту шкуру глава делегации заказал себе, чтобы перед камином бросить. Сделали в лучшем виде, – похвалился Алексей Владимирович, – Давно таких экземпляров качественных не видел.
– Да, впечатляет – похвалил я, – и такой оттенок ещё чёрный у шкуры.
– Медведь здоровенный был, матерый, – подтвердил Акулов, – я же говорю, трофейный экземпляр. У него шкура вон видишь сверху тёмная, а по бокам как будто подпалины. Редкая расцветка, красивый был медведь. Но по характеру отвратительный, наглый и вредный. Потрепал он нам нервов, скажу я тебе. Собак порвал немерено, каждый год одну-две на тот свет спроваживал. И на стоянки охотничьи любил набеги делать. Снаряжения испортил тьму просто. Вредитель, одним словом. Будет теперь украшать гостиную у серьезного человека, – хмыкнул Алексей Владимирович.
– Очень красивая шкура, – похвалила Галия.
Услыхав, что лежащая на кресле волчья шкура наша, жена моментально ухватила подарок, начав наглаживать. Вот уж дочка охотника, сразу видно.
– Ну а из волков спецзаказ сделали начальнику, – рассказал Алексей Владимирович, доставая из первого баула свертки.
Развернул. Тоже оказались волчьи шкуры, но определенным образом сшитые. Сразу и не понял задумку, пока Акулов не пояснил?
– Это чехлы на сиденья в машину. Долго их до ума доводили, чтоб сделать под размеры, которые руководитель делегации оставил. Но получилось отлично. Летом на таких, конечно, не посидишь, – рассмеялся Алексей Владимирович. – Сопреет все. Греют они изрядно. Задница, как в огне будет. А вот осенью или зимой – самое оно.
– Смотрится здорово, – одобрил я.
Выглядели чехлы, действительно, сногсшибательно. Шерсть густая переливалась всеми оттенками серого. Залюбовался поневоле. Неслабо будет смотреться машина с такими чехлами. Вот какой-то чиновник крупный будет понтоваться, а может и член Политбюро, чем черт не шутит, – подумал я. – Хотя нет, члену Политбюро он бы давно уже трофеи привез…
Налюбовавшись шкурами, помогли гостю свернуть их аккуратно и запихать обратно в баулы.
Нашу шкуру пока оставил в своем кабинете. Прикрыл дверь плотно, чтоб Тузик случайно не влез. Понятно, чего он так возбудился. Зверя дикого почуял. Понаблюдаю за ним, как он дальше реагировать будет. Чтоб не попортил этот олух подарок от избытка собачьих эмоций…
Поблагодарили с женой гостя от души. Предложили на кухню пойти. Там у нас уже стол был накрыт.
Гость оказался голодный. В дороге ему перекусить совсем немного удалось, так что с большим удовольствием накинулся на угощение, нахваливая хозяек. Те хлопотали вокруг нас, предлагая попробовать разные блюда.
Увидев икру в трехлитровой банке, Валентина Никаноровна аж руками всплеснула.
– Ой, как же давно я не видела икру в такой таре, – рассмеялась она. – Раньше мужа моего покойного знакомый, который по Волге ходил, привозил нам такие гостинцы. Очень вкусная такая икра, домашней засолки. С магазинной не сравнить.
– Это точно, приятно встретить ценителя, – рассмеялся Алексей Владимирович. – Наши умелицы икру солят так, что пальчики оближешь. Да что я рассказываю. Открывайте, пробуйте.
Тут же навертели бутербродов по паре штук. Что сказать – не икра, а чистый восторг. На Новый год бы такого гостя к нам…
Достали и рыбу копчёную, отчекрыжили кусок. Здоровенная оказалась. Надо потом будет обязательно и маме выделить, и няне с собой упаковать, – подумал я. Увидел выражение лица жены и догадался, что она о том же думает. Умничка моя…
Сели за стол, начали общаться. Валентина Никаноровна, немного поговорив с гостем, к мальчишкам ушла. А мы втроем за столом остались. Алексей Владимирович оказался удивительным собеседником. Байки травил охотничьи не переставая. И главное, говорит так, что заслушаешься. Речь неторопливая, в таежной манере, без лишних слов и эмоций, но слушать интересно, не оторваться. И в месте он живет фантастическом, и род занятий колоритный и сам по характеру чувствуется мужик цельный, основательный, по-хорошему правильный. Вроде и простой по манерам, а в голову не придет его таким считать. Мудрость чувствуется, надежность какая-то и опыт богатейший жизненный. А еще эта уверенность в себе спокойная, которую редко в городе встретишь. Обычно она людям свойственна, которые в отдаленных местах живут близко к природе. Где людей мало и рассчитывать можно только на себя и свои силы и навыки.
Интересный брат у Шанцева, одним словом. Понравился он мне как человек. Очень много интересного Алексей Владимирович рассказал и про свою работу, и про охотничьи будни, и про то, как он вообще стал директором охотхозяйства.
– Я охоту страсть, как люблю, – увлеченно говорил он, – как с детства заболел ею, так и не отпускает до сих пор. Поэтому после войны как вернулся, начал думать, куда пойти. Сашка звал в Святославль к себе, на завод. Но куда мне завод? Что б я там делал?