- А если они вернуться? - прошептала Шарли, глядя на меня глазами полными страха и слез. Я посмотрел на туфлю в ее руке. Не хотелось быть крысой, которая решит вернуться в комнату.
- Просто не нужно оставлять еду на столе, - произнес я, прижимая ее голову к своей груди. Сейчас она была такой маленькой, такой напуганной, что мне захотелось прижать ее к себе еще крепче. - Прости. Я забыл тебя предупредить… Просто … просто почему-то вылетело из головы. Было, скажем так, как-то не до этого…
- Это чай, - произнесла Шарли. - Какая-то бабушка дала мне странный чай, после которого… Ну…
Она вздохнула, выразительно глядя на банку чая, стоящую в изоляции от кружек.
- Она сказала, что он помогает при простуде. И очень полезный для женского организма… - всхлипнула Шарли. - Я носила его доктору Уолшу, и он сказал, что утром все пройдет… Вот… А я и не знала, что такое вообще есть! Я правда думала, что это обычный чай!
Я смотрел на нее, а потом спохватился. Укус местной крысы может быть опасен. Так же как и царапины.
- Тебя не укусили? - с тревогой спросил я, осматривая ее руки и ноги. - Не поцарапали?
- Нет! - всхлипнула она, тоже рассматривая ноги. - Но я палец ушибла, когда доставала крысу из-под кровати… Прямо мизинцем в ножку вошла… Больно, я не могу!
Я видел, как в окно заглянули первые лучи рассвета. Сейчас в рассветной дымке другая Шарли мне показалась такой уютной и такой мягкой, что хотелось просто обнять ее и не отпускать.
- Прости меня за чай. Я сама не знала, - прошептала она. - И за поцелуй тоже прости… Я … я словно с цепи сорвалась и… Короче, мне ужасно стыдно!
- Нет, это ты меня должна простить, - вздохнул я, понимая, что вот он рассвет, а я не чувствую никаких изменений. - Я повел себя не по джентельменски. Но я рад, что мы смогли вовремя остановиться.
В этих словах не было ни капли искренности. Я врал. И в первую очередь самому себе. Потому что даже сейчас я чувствовал, что хотел бы продолжения. Но я не мог допустить такого. На ошибках учатся, поэтому я сдерживался всеми силами, помня, что Шарли - замужем.
- Ты как себя чувствуешь после чая? - спросил я, вспомнив, что где-то там ждет штаб, а я сижу на кровати и баюкаю маленькую напуганную девочку, которая поджимает ноги. - У тебя прошло все?
- Да, - кивнула она. - Все прошло.
Интересно, она говорит правду или нет? По голосу, вроде бы, правду…
- И у меня все прошло, - соврал я, чувствуя, как она успокаивается в моих руках.
- Мне теперь страшно спать одной. Можно кого-то ко мне подселить, чтобы мы дежурили по очереди, пока я что-то не придумаю?
Подселить? К ней? Я вдруг почувствовал неприятный укол похожий на ревность.
- Нет, ну мало ли, а вдруг есть кто-то, кто согласиться дежурить? Полночи я дежурю, полночи она… - заметила Шарли дрожащим голосом.
- Хорошо, я подыщу тебе соседство, - пообещал я. - Так тебе будет спокойней?
- Ну да, - сглотнула Шарли. И тут же спохватилась. - Который час? Мне пора на службу!
Глава 47
Я соврала. Мне было ужасно стыдно за свою ложь. Когда Вальтерн спросил меня, стало ли мне легче, я просто солгала. Легче почему-то мне так и не стало. Как только страх прошел, я снова почувствовала желание. Словно удушающая волна тепла поднялась вверх, приливая к моим щекам.
Генерал вышел, и только тогда я вздохнула с облегчением, запирая дверь на засовище.
Я понимала, что за ночь поспала всего - ничего, но внутри все еще была на каком-то внутреннем драйве. Словно кто-то запустил внутри меня какой-то странный механизм, который никак не мог остановиться.
- Милый, - прошептала я, глядя в рассветное окно. - Ты держись. Мама что-нибудь придумает… Ты только не умирай! И не пропадай!
Я еще раз искупалась, собрала волосы, надела униформу и новые туфли, а потом направилась в медсанчасть встречать свой первый рабочий день.
По дороге я ужасно волновалась, боясь что опоздаю. Переживала, что будет что-то очень сложное, что я буду тупить, что у меня ничего не будет получаться, что я упаду в обморок при виде тяжелой раны… Все эти мысли атаковали меня перед самой дверью в медчасть, а я чуть не сдрейфила.
Но я взяла себя в руки.
Как только я открыла двери, так меня тут же снесло вихрем новостей.
- Еще одни руки! - громко произнес доктор Уолш, а я видела суматоху, беготню и спешку. - Быстро сюда! Сливай!
Я растерялась, но бросилась к кувшину, видя закатанные рукава белой сорочки. Доктор тщательно мылил узловатые пальцы, пока я сливала ему на руки.
- Шевелись! Быстрее! Сейчас раненые прибудут! Так, девочки! Тяжелых ближе к выходу! Тех, что полегче, можно положить дальше! Коек хватает? - слышала я приказы, видя, как старик доктор быстро вытирает руки о белоснежное полотенце.
- Ч-ч-что случилось? - спросила я, не понимая от чего вокруг такая паника. Белые кровати были еще застелены, пол был чистый, а я не могла понять, в чем дело.
- Война, детка, случилась, - усмехнулся доктор Уолш. И было в его усмешке что-то горькое. - Случилась война.
Он вздохнул, быстро собрав нас вместе.
- Так, девочки! Вы должны быть не просто руками. Вы должны быть сердцем. Вы должны относиться к каждому больному, словно это ваш брат или отец! Это понятно! Поддержите тех, кому нужна поддержка. Подарите заботу и нежность тому, кто в них нуждается. Бойцы должны выздороветь не только телом, но и душой. Не хватало мне тут паникеров, драчунов и тех, кто решит, что серьезное ранение - это