Однажды Вангелис и сам рискнул попробовать – гадость полнейшая. А вот Поливиос всё равно выпил и потом нес какую-то бредятину. Иногда на него нападало хорошее настроение: он смеялся, пел и танцевал. Порой он, наоборот, плакал, но всё равно пел и танцевал, пока не бухался наземь. Вангелис твердо хотел быть во всем похожим на Поливиоса, вот только не в том, что касалась вина. Оно было Вангелису противно: из-за вкуса, из-за всего остального.
Такая статья действительно нашлась. Вангелис сел и стал читать, потихонечку, буква за буквой. В конце концов даже то, что он прочел, ему не понравилось: «Немного вина – лекарство. Много вина – болезнь, которая может тебя убить». Вангелис закрыл огромную книжку. Другие болтали и смеялись о чем-то своем. Ему тоже очень хотелось посидеть с ними, но времени не было. Надо бегом вернуться на площадь и проследить, чтобы Поливиос не пил много вина, не то заболеет. Вот только в книжке не было сказано, сколько этого – «много».
Поливиоса нигде не было. Перепугавшись, Вангелис побежал к кофейне и заглянул в окно. Дядя сидел там, разговаривал с другими посетителями. Вангелис слышал, что они обсуждают: в мире полно проблем, и экономика катится к чертям собачьим. Затем посмеялись, потому что один из них заметил, что некто мог бы за свои средства купить всю планету. Вангелис точно услышал что-то вроде: «Деньги – подлая вещь. Марает». А Поливиос ответил: «Марает и тех, у кого они есть, и тех, у кого их нет». Вангелис ловил каждое слово: вот как, даже мера «многого» и «малого» для всех разная.
Он битый час наблюдал через стекло за мужчинами в кофейне, и его потянуло в сон. Как раз в тот момент, когда Поливиос взял первую рюмку вина. Нужно, нужно следить за ним, но глаза слипались против воли. На миг Вангелис задумался, откуда книжке известно, что он мечтает стать почтальоном. Он пообещал себе, что вздремнет лишь самую чуточку, но, видимо, проспал немало. Проснулся оттого, что Поливиос склонился над ним, обнял и поднял на руки. Сказал: «Пойдем, мой ангелочек». Вангелис сквозь дрему очень хотел ответить, что его имя примерно то и значит. Ангел благих вестей.
Лесной царь
Они остановились у берега безмятежного зеленого моря у подножия горы. Морем это место назвал Вангелис.
– У-у-у-у, великое море пред нами, – сказал он и снова всех рассмешил.
Ребята и так, и эдак пытались ему втолковать, что это всего лишь озеро, а море во много, много раз больше. Но Вангелис всё любопытствовал:
– А во сколько раз больше? Скажем, в два? Или в три?
– В миллиарды раз, – ответили они. Вангелис даже рот раскрыл от изумления, а близнецы захлопали в ладоши.
– Как думаете, озеро зеленое, потому что в нем отражаются деревья? – спросила Леда. Оливия поделилась очередным преданием о том, что якобы бывают особые дни и особые ночи, когда деревья оживают, склоняются и молятся.
– А как и зачем деревья молятся? – уточнила Иро.
– В мире много чудес, козявка, о которых не пишут в книжках, – улыбнулся Томас.
Иро-то откуда знать, про что пишут, а про что не пишут? Она что, все книжки мира должна была прочитать? Но Иро ничего не сказала, потому что жутко разозлилась от этого прозвища «козявка». Томас выдумал называть ее так с тех пор, как они с Ледой стали не разлей вода. Вдруг их компанию разделило на «старших» и «младших». Леде очень нравилось считаться старшей. Они гуляли и читали стихи. Томасу, видимо, нравились длинню-у-у-у-у-у-ущие стихи, потому что Леда часто пропадала на целый день. Иро переживала, как бы дедушка не обнаружил, что сестры нет дома, и не стал ругаться. Но Леда всегда умудрялась возвращаться за миг до катастрофы.
Однако сегодня они договорились выбраться на прогулку все вместе. Старшие и младшие. Иро была очень рада, что Вангелиса тоже позвали. С ним очень весело: можно играть в разные игры, искать приключения, бегать наперегонки, соревноваться. И вообще с Вангелисом супер – не то что с Томасом: у того супер только стихи, вот только не суперклассные, а суперскучные.
На днях Оливия объявила, что будет хорошая погода, поэтому она собирается пойти поискать дерево-гиганта и посмотреть на озеро. Она предложила детям присоединиться к ней, чему все очень обрадовались. Иро спросила, можно ли взять с собой и Вангелиса.
– Ты уверена, что ему такой поход по силам? – засомневались остальные, хотя Вангелис стоял у них прямо под носом, и они могли бы узнать у него самого.
– Конечно справится, на нем же непобедимые ботинки. Он и бегает, и лазает лучше меня, – ответила Иро, подмигнув Вангелису.
На том и порешили. Дедушке, конечно, ни слова не сказали. Девочки прекрасно знали, что собираются нарушить строгий запрет, но в последнее время они осмелели. Да и дедушку узнали получше. Конечно, было страшновато, когда он повышал голос или смотрел на них угрожающе, но по-настоящему он никогда их не ругал. Дедушка не обнимал девочек, не целовал, но и не угрожал отлупить, как мама Вангелиса. У нее всегда была наготове скалка, прямо у двери стояла. Пусть Вангелис всегда помнит, что будет, если он ослушается и натворит дел. А по сравнению с этой скалкой, объяснял он, всё пустяки: и колючка, залетевшая в ботинок при беге, и укус шмеля, и что угодно – скалка всех обгоняет по болючести.
– Госпожа Оливия говорит правду. Мне моя мама так же рассказывала. Ива не только макушку склоняет, но и корни; как можно ниже нагибается, чтобы помолиться Господу, – воскликнул Вангелис.
– Какому господину? – удивилась Иро.
– Христу, знамо дело, кому еще?
– Не знаю, каким господам молится ива, но ты меня, пожалуйста, госпожой Оливией не называй.
– А как вас звать?
– Просто Оливия. А теперь пойдемте поищем дерево-гиганта. Янгос, Накос, покажете нам то большое дерево?
Янгос и Накос страшно перепугались. Они бы с радостью удрали, вот только Иро показала тайный знак, скрещенные пальцы: так они поклялись друг другу, что на этот раз пробудут с ней всю прогулку и не убегут. С одной стороны, близнецам не терпелось поскорей съесть шоколадный пирог, который вчера вечером испекла для них госпожа Харула. С другой – эти люди явно думали, что братьям это дерево хорошо знакомо.
– Как бы нам его не разбудить, не то разгневается.
– Ясно, – подытожил Томас. – Значит, мы имеем дело с деревом-бабайкой?
Леда забулькала от смеха.
Иро что-то больно кольнуло в груди. Она подумала, как за последнее время поменялась