Ступив в последний, самый скромный, круг цвета, Хелдор действительно оторопел. Судя по одной лишь лампадке, сюда мало кто заходил – может, только служители храма. Из полутьмы на него, чуть боком, взирал человек с головой не то пса, не то гиены - и он очень и очень напоминал его странного знакомого, что приходил в его командирский шатер перед отправлением в Фахро. Воровато осмотревшись, Хелдор выставил ладонь и, стараясь не перестараться, зажег волшебный огонек, чтобы рассмотреть изображение получше. У диковинного святого сподвижника была мощная шея и челюсти, сам он был облачен в сияющую броню, отливающую бронзой, а с левого плеча свисал алый плащ. На правом плече покоился меч, извлеченный из ножен.
Решив, что с него достаточно, Хелдор сел на отполированную деревянную скамью, упершись затылком в стену. Он прикрыл глаза, обдумывая то, что здесь увидел. Странные, причудливые образы сливались в один, он начал скатываться в странную дрему, а перед глазами его возник гнолл в бронзовых доспехах – точь-в-точь, как на изображении, что так его поразило. Виделось ему, как тот разил копьем чешуйчатых рогатых демонов, что начинало казаться чем-то смутно знакомым.
Из странного состояния его вывели нарочито громкие, гулкие шаги. Неизвестный очень хотел, чтобы Хелдор услышал его заранее, потому командир пикинеров даже не пошевелился, лишь открыл глаза и упер взгляд в потолок. Скрипнула скамейка.
- Возможно, кто-то слишком буквально воспринял, что святой Христофор был «звероподобен». – вкрадчиво проговорил Одо - Он был высокого роста и очень красивым. Чтобы женщины не отвлекали его, он испросил Верховного «дать ему звериный облик»
- Он был таким до того, как кто-то вообще услышал о Верховном отце.
- Гм…
-А потом легенды о нем дошли до наших дней, но ваши жрецы все подтасовали так, как ему было выгодно.
- Ты очень начитан, но боюсь…
- Одо, это был гнолл!
- Гнолл? Разве они существуют? Колонисты, что заселяли Южный материк, говорили о них, но мне видится это те же фантазии, что и о ночных эльфийках, крадущих смазливых юношей ради своих бесстыдных ритуалов, василисках, обращающих в камень, и…
- Ну… - Неопределенно хмыкнул Хелдор, не разубеждая капеллана. – Так или иначе, мы здесь не обсудить житие, как ты сказал? Христофора?
- Именно его. Он известен тем, что не обращал против заблудших свою непомерную физическую силу, но смирением, непротивлением он обращал новых…
- Одо, если бы я отвечал на зло непротивлением, то мы все были бы мертвы. Еще той весной.
- Ладно, это меня занесло. Все же, я вечером беседовал с простым людом, для воинов – капеллан хитро улыбнулся – у меня другие примеры святых. Те, что ведут в бои небесные рати и поражают змеев, драконов и прочую нечисть.
- Очень… Хитро и гибко. – Потер подбородок Хелдор.
- Вера – тоже оружие. Топливо, что разжигает в душах огонь. Некоторые же верят в этого твоего Ху…
- Не надо. Не произноси.
- Все, молчу, молчу – Одо поднял руки в примирительном жесте. Я не из тех фанатиков. Мой разум достаточно гибок для того, чтобы принимать…
- Кем ты был, до того, как… - Хелдор пожал плечами –ну раз ты был в страже, то было и ремесло.
- Мясником… Я скорее занимался бумажной работой, и уже почти не разделывал туши – поторопился он добавить, когда Хелдор фыркнул, сдерживая смех.
- Прости, это и правда, в некоторой степени, забавно. - Хмыкнул командир пикинеров – Но тем явственней ощущается – вдруг очень серьезно добавил он – как этот бой тебя изменил. – Но… Боюсь не Верховный тебя защитил, - Хелдор чуть подался вперед, щурясь огонь свечей и лампад – ему не направить твоей руки. И не заставить сердце биться сильнее, разгоняя кровь по уставшим мышцам. Ну а сам я – Хелдор показал на шрамы на лице - выбрался оттуда, куда едва ли ступит Верховный.
- Я тут припомнил, - сказал Одо, игнорируя его колкость – что один из твоих бойцов исповедовался передо мной. Он был в смятении. Столь разным ты был, когда тебя пытались пленить и… Когда ты вел отряды в бой.
- Кто это был?
- Важно то, что он сомневался, герой ли его командир, или палач. Он не называл твоего имени. А я – с нажимом сказал Одо – не скажу его, так что сядь, не нависай надо мной.
- Тем не менее, ты знаешь… Лишнего.
- Думаю, этот случай известен всем, и Майсфельду в том числе. Едва ли кто-то осудит тебя, но… но и не поймет. А кто-то, быть может, и разуверится в тебе. Откажется исполнить вдруг твой приказ, вспомнив, как ты терзал человека, пусть и врага, несмотря на его мольбы – и тебе, и Верховному.
- Ты за этим меня сюда позвал? Как бы то ни было, молитвы тому увальню не помогли. Верховный Отец наблюдал, сверху – и не вмешался.
-А ты подумай, если вдруг душегуб, убийца, насильник - начнет вдруг молиться, прежде чем его повесят – прилетит вдруг небесное воинство и спасет его. За какие заслуги?
Хелдор встрепенулся, потер подбородок, глядя на Одо несколько иначе – а ведь в чем-то он был прав.
- У нас говорят - на Верховного надейся, а к берегу греби. Что толку, если он вспомнил о своем спасителе, когда жертва стала охотником, перебив ему хребет? Вот если бы действительно верил, и хотел бы спастись – он бы обратился к Верховному раньше, и тот, быть может, нашел бы способ подать ему знак, дабы отвадить его от столь гнусных деяний.
Хелдор помолчал, после чего встал, прохаживаясь вдоль алтарей. Одо последовал за ним, продолжая разговор:
- Поскольку вера есть оружие, значите его можно, подобно мечу, направить и во имя злых дел. У налетчиков, с которыми мы сражались, тоже были ладанки. Они тоже звали Верховного. Но суть извращена, забыта. Земли Стюрангарда и его люди опаснее, чем нам кажется. Теодорик приближает постепенно людей не тех, что будут ему служить словом, делом, разумом – но тех, что будут фанатично верить в него. И в Верховного.