Спустя двадцать девять лет наш брак просто развалился.
Хотя, откровенно говоря, разваливаться он начал уже давно, не сегодня, но я всё полагала, что мы как-то решим наши проблемы, обиды забудутся, ведь мы — одна семья. Но сами собой проблемы, конечно, не рассосались, а говорить о них мы либо не спешили, либо делали это как-то неправильно.
Как итог — имеем то, что имеем: руины брака, сломанные судьбы, вывернутые наизнанку души, страдающих детей в скором времени.
Мне нужно набраться сил и стараться всё это вынести, потому что кому кроме меня здесь быть сильной? Я должна подать детям пример, показать, что ничего сильно страшного не случилось, но просто так вышло, что папа выбрал другую женщину, а детри остаются жить только с мамой. Звучит не очень хорошо, знаю, но ведь другие семьи как-то переживали разрывы родителей. Значит, и наши дети его переживут и примут.
Будильник на телефоне вибрировал, вырывая меня из тёплой неги сна.
Я села в кровати, отключила назойливый звук вибрации и устало потёрла лицо.
Ощущение было такое, что я полежала часик, а не спала. Голова жутко гудела.…
Даже не знаю, как сейчас буду собирать детей на занятия…
Варю надо везти в школу. Может, позже, я вернусь домой и подремлю еще немного.
Но сейчас надо было вставать и идти, помочь им навести молоко с хлопьями или настругать бутербродов.
К тому же, предстояло солгать временно, что папа уехал в командировку рано утром, чтобы они сразу не пугались из-за отсутствия отца в доме.
Я зевнула, прошлёпала босиком в ванную, накинула там халат и умылась прохладной водой. Расчесала волосы и собрала их в хвост.
Лицо, конечно, максимально грустное, отёкшее и заплаканное — если верить отражению в зеркале над раковиной. Но какое оно должно быть, если я всю ночь не спала и рыдала?
Только как идти к детям в таком виде и везти в школу Варьку, ума не приложу.
Вернулась в комнату и нашла в звонках смартфона номер старшего сына.
— Мам, ты чего звонишь-то? — ответил он на том конце провода. — Я ж в соседней комнате…
— Выходить не хочу.
— Почему?
— Зарёванная потому что.
— А-а-а.… До сих пор не успокоилась?
— Успокоишься тут… Слушай, ты можешь сегодня один день Варьку накормить и в школу отвезти? На такси, я дам денег.
— Ну вообще-то, у меня пары начинаются позже, чем у неё уроки.
— Я тебе на кофе с булочкой дам, купишь в институте, подождёшь начала пар.
— Кофе я и сам куплю, ма. Не переживай. Просто я так рано не собирался ехать.
— Дим, ну выручи.
— Ладно, отвезу. Отдыхай.
— Скажи сёстрам, что папа в командировку рано утром уехал, а я решила отоспаться.
— Скажу. И ты действительно ложись и поспи, мам.
— Постараюсь. Спасибо тебе.
Я повесила трубку и оставила телефон на тумбочке.
Сама легла обратно под одеяло и закрыла глаза.
Лежать одной в кровати было непривычно и даже как-то неуютно… Чувствуется сразу, что я в ней одна. Подушка Степана пустует… И одеяло для меня одной — просто огромное.
Но надо отоспаться, чтобы вечером моё лицо не было таким несчастным, и не пугало детей. Как же всё это тяжело….
Но я обязательно со всем справлюсь.
14.
Проспала всего несколько часов. Слишком большое эмоциональное напряжение меня терзало, чтобы я могла расслабиться и как следует отдохнуть. Но и этого мне хватило, чтобы я почувствовала себя немного лучше после бессонной ночи. В душе, конечно, продолжала зиять огромная черная дыра, никуда она не делась, но телу все же стало легче: я смогла подняться, сходить в душ, сделать себе маску для глаз, чтобы тёмные мешки под глазами и опухоль от слёз ночью стали не так заметны….
Привела себя в порядок и позвонила наконец сестре.
Оля — младше меня, но очень строгая и серьезная. Она имеет привычку отчитывать меня. Но ближе неё у меня не было никого, с кем я могла бы поделиться тем, что семья моя развалилась и я, похоже, осталась разведёнкой с выводком детей на пороге пенсии…
Поэтому прежде чем позвонить ей, я набралась сил и постаралась собраться с мыслями. Говорить о предстоящем разводе и предательстве Стёпы мне было трудно. Сейчас Оля начнёт ругать и его, и меня, а мне будет нелегко слушать это всё, хотя, она и будет права во многом, возможно… Но только Оля умеет меня успокоить и привести в чувство. Пусть и сделать это на сей раз непросто — очень серьезная ситуация.
Не просто ссора рядовая, а мы прямо расстались.
И повод тоже — серьезнее некуда.
— Да, слушаю, — взяла сестра трубку на том конце провода. — Чего это ты среди бела дня звонишь? Случилось что?
Сестра хорошо меня знает. Днём я обычно ношусь по больнице как белка в колесе — какие там звонки? И днём звонила бы только в случае, если что-то произошло, и Оля не безосновательно напряглась от моего звонка.
— Оль, привет, — заговорила я, нервно теребя в пальцах край пледа дивана. — Ты на работе, да?
— Ну а где еще? Погоди-ка…
Судя по звукам Оля вышла из зала ресторана, в котором служила администратором уже много лет. Она ушла туда, где не играла музыка и не было лишних “ушей”.
— Так, Люба. Рассказывай. Правду. Я по голосу слышу: случилась какая-то задница!
Мне снова стало грустно. Да, именно это и случилось со мной — полная, беспросветная задница. Никак не получалось принять стоически сложившуюся ситуацию, горло снова стягивало от подступающих слёз.
— Оль, я на развод подавать собралась.
Пару секунд в трубке висела тишина. Оля, кажется, офигела и переваривала услышанное. Я впервые заявила о таком, раньше эти разговоры дальше нашей спальни со Стёпой не выходили, и сейчас сестра наверняка была в шоке от моего решения. Но она обязательно всё поймёт и поддержит. Мне сейчас так этого не хватает: тепла, понимания, родной руки рядом….
— Развод? — наконец заговорила она. — Почему развод? Вы там с ума посходили у меня, что ли?
— Да, развод.
— Ты настроена решительно, как я вижу. Но что случилось? Я в шоке…
— Знаешь, это не для телефона