Отношения Маниковского с Сергеем Михайловичем очень рогатые. Зато Кузьмин-Караваев, типичный «конник», с кавалерийскими замашками, пользовался полным покровительством великого князя.
Немало помог Свеаборгу Фан-дер-Флит, которого Сергей Михайлович удачно назвал «главнокомандующим петроградским и ладожским».
Кованько показал мне фотографические снимки на расстоянии 1000 шагов – 4 верст с увеличением. Эта прекрасная вещь незнакома у нас, в Свеаборге были только пробы, а немцы усиленно применяют ее при позиционной войне. Это очень ценное пособие. Конечно, к нему отнесутся у нас как к новости…
По отзыву Кованько, моряки в Балтийском флоте работают отлично всю войну. Сомневаюсь, чтоб…
► Носков говорит, что решил уходить в полк, потому что видит, что Пустовойтенко ему здесь ничего не сделает, а сидеть на месте офицера для поручений и делопроизводства нельзя – надо думать о будущем. Он удивляется, как Пустовойтенко не видит, что сам ничего не делает, что он обратился в канцеляриста, что все оперативное дело взято у него Алексеевым и частью Борисовым; последний тоже очень критикует поведение Пустовойтенко. Он очень счастлив, что получил теперь на всю свою жизнь запас стратегического материала, повысил свою пенсию и обеспечил себе положение, в сущности не занимая никакой должности. Борисов, по его словам, очень отговаривает его брать полк, чтобы не рисковать своей жизнью.
► Приехал сенатор Кривцов. Это – просто клоун, пресмыкающийся перед всеми, начиная от Воейкова. Он держит себя уж просто неприлично, до того низкопоклонничает и пресмыкается.
► Пустовойтенко сегодня сказал мне, что вопрос о моем уходе решен, – Воейков на этом настаивает, и мне надо скорее уезжать. Он предложил мне самому подумать куда, обещая всюду меня устроить и поддержать. Если бы на меня в новом месте косились за сведения жандармов, то там он меня защитит, а здесь этого сделать не может. Посоветовал поговорить с Ассановичем и просить его все устроить. Я поговорил. Ассанович будет устраивать в управление генерал-квартирмейстера Генерального штаба. Завтра должна пойти об этом телеграмма Пустовойтенко к Леонтьеву; о моем «политическом прошлом» отсюда сообщать не будут. В строй нельзя ни в коем случае…
Придя на обед, Алексеев увидел меня и, обходя и здороваясь, спросил: «Отчего я вас давно не видел?» Я объяснил.
► 14–20 мая шли усиленные переговоры шифрованными телеграммами с итальянцами, французами и англичанами относительно просьбы первых, чтоб мы немедленно начали наступление на Юго-Западном фронте, для оттяжки австрийцев, особенно сильно наседавших на итальянцев. Решено было начать наступление 22-го, что и сделано.
► Мы потеряли пленными с начала войны больше 2 200 000 человек.
25-е, среда
За 22—24-е нами взято в плен на Юго-Западном фронте 881 офицер, 40 000 нижних чинов, 77 орудий, 134 пулемета и 49 бомбометов.
► Сегодня, в день рождения Александры Федоровны, царь получил из Евпатории телеграмму: «Государю императору. Горячо всем сердцем поздравляю, помоги всесильный Господь; серенький день, еду в собор, после в ванну; очень одиноко. Аня» (Анна Александровна Вырубова)… Спросил дежурного офицера, следует ли переписать ее на парадный бланк. Бедный канцелярист долго думал и решил спросить начальство. Послали без переписки, сделав вид, что сами не знаем, что посылаем…
► Здесь уже несколько дней живет Иванов.
► Без меня был Штюрмер.
► Генерал По, по совету лейб-медика Федорова, негласно едет лечить свою подагру в Ессентуки, где будет с двумя вестовыми.
► 4-му кавалерийскому корпусу Гилленшмидта было приказано еще 23-го двинуться в тыл немцев (в районе VIII армии); он не исполнил приказания. Брусилов повторил его Каледину и предписал, если Гилленшмидт этого не умеет сделать, немедленно сменить и его назначить генерала Володченко.
► Привет моего бывшего фельдфебеля Александрова: «Имею честь, ваше высокоблагородие, уведомить вас, что письмо ваше получил 21 апреля, которое у вас было написано 26 марта, так что я был в отпуске, и мой земляк получил ваше письмо и замкнул в сундук, а его без меня послали в командировку, только что вчера вернулся и подал мне ваше письмо; я очень был рад, что получил от вас такое письмо, и показывал его своему начальству, всем своим сослуживцам, которые служили со мной в 11-й роте, и они много вам кланяются и желают всем доброго здоровья.
Много я всему вашему семейству кланяюсь и желаю им доброго здоровья. Извиняюсь, что не мог попасть к вам, когда ехал из отпуска, так что у меня время было совсем мало, даже чуть не опоздал и на поезд. Осмеливаюсь спросить вас, ваше высокоблагородие, где находится теперь Павел Михайлович: в юнкерском училище или же где-нибудь уже состоит офицером в полку? Через людей слыхал, что в бывшей нашей роте все живы, здоровы, только один убыл ефрейтор Леонид Орлов – он помер. Ваше высокоблагородие, не укажете ли мне адрес прапорщика Евг. Ходзицкого? Желательно узнать, где он находится. Извиняюсь перед вами, ваше высокоблагородие, что я вас все беспокою, хоть беспокою я вас, но не могу вас никогда забыть, как только, Господи благослови, наступает день и на каждом шагу вспомнишь не раз во всем военном и домашнем обстоятельстве. Извините, ваше высокоблагородие, что много написал, тороплюсь, теперь у нас делов масса; выпекаем в сутки 582 пуда в 12 печках кирпичных. Счастливо оставаться. И.А. Александров».
26-е, четверг
Приехали военный министр Шуваев и министр торговли и промышленности князь Шаховской. Первый очень бодр и весел, второй – скромен и молчалив. Завтракали оба у нас. Алексеев сидел между ними. С Шаховским он не был очень разговорчив. После завтрака тот был у него. Пришел в залу Шаховской одним из самых первых, по-видимому с Пуакекром. Шуваев пришел с Алексеевым. Когда завтрак кончился, Алексеев пропускал вперед Шуваева,