— Риски в этой области несколько иные, чем вы привыкли, Канэко-сан, — мягко, но с убийственной точностью перебила она. — Особенно на международных маршрутах. Там, где в накладных, цифры на бумаге — это лишь часть сложной мелодии. Мелодии, в которой личные связи и взаимопонимание с теми, кто держит шлагбаумы, значат куда больше, чем пара лишних килограммов в декларации.
Она сделала паузу, давая словам впитаться, словно яду. Ее черные кинжалы-ногти слегка постукивали по пластику стула, указывая на лёгкое раздражение их хозяйки.
— Моя задача — минимизировать издержки нашей корпорации в логистике как внутри страны, так на её границах. Любые издержки! — Мой голос оставался ровным, но в нем появилась сталь. — Время — деньги. Ненужные вопросы на таможне — потеря времени, и, как следствие, потеря денег.
— Ваше усердие, Канэко-сан, хотя и достойно похвалы в иных обстоятельствах, — продолжала она снисходительным тоном, — в данном случае создает ненужные трения. Трения, которые могут обойтись компании дороже, чем гипотетический штраф.
Она не угрожала мне напрямую, только констатировала, как врач, констатирующий болезнь. Но диагноз звучал смертельно для моей позиции, я в её примере был только помехой для прибыльной машины.
— Моя задача — обеспечить прозрачность и законность перевозок, — парировал я, чувствуя, как холод ее взгляда проникает под кожу. — Чтобы компанию не ждали сюрпризы в виде реальных, а не гипотетических штрафов или конфискаций.
Судзуки Кайка слегка наклонила голову, будто рассматривая редкий, но не особо ценный экземпляр.
— «Прозрачность» — красивое слово, Канэко-сан, — произнесла она, и в ее голосе прозвучала первая, едва уловимая нотка ледяной насмешки. — Но на таможне, как и в океане, сквозь абсолютно прозрачную воду видно лишь то, что лежит на поверхности. Глубины же остаются темными и управляются иными законами. Законами, которые я, в отличие от Вас, понимаю и неплохо контролирую. Ваше вмешательство в этот отлаженный процесс, основанный на годах доверия и взаимовыгодных договоренностях, не просто неэффективно. Оно деструктивно!
Она выпрямилась, и я только сейчас смог оценить, как ее темный костюм, безупречно сидящий, подчеркивал строгость и абсолютный контроль хозяйки.
— Отчет по HS-456 будет пересмотрен, — заявила она, и это уже была не просьба, а приказ, произнесенный тихим, не терпящим возражений тоном. — Расхождение признано несущественным, вероятно, вызвано ошибками при передаче данных. Это распоряжение Вашего начальника, Хосино Мичи, а фокус вашего контроля, Канэко-сан, должен сместиться в иные области, менее деликатные. Я направлю вам список приоритетных маршрутов для аудита. Более соответствующих вашему текущему уровню понимания международной логистики.
Это был изящный удар ниже пояса, замаскированный под рабочее поручение. Лишить меня контроля над ее сферой влияния, отодвинуть на периферию. Наш главлогист продолжает медленно выдавливать меня отсюда, мой скорейший уход в его интересах. А пока он начал с корректировки моих рабочих границ, сведя контроль международных направлений к проверке безопасных, но не интересных маршрутов.
Прежде чем я успел найти достойный, не взрывоопасный ответ, Судзуки Кайка сделала еще один шаг вперед, совсем маленький. Но достаточный, чтобы я почувствовал холодок ее дорогих, едва уловимых духов с нотками железа и льда.
— И, Канэко-сан, — ее голос упал еще ниже, став почти интимным, что было страшнее крика, — будьте добры, в следующий раз, прежде чем поднимать красные флаги на моих маршрутах — проконсультируйтесь. Со мной или с моим ассистентом. Это сэкономит ваше время, и нервы всем нам.
Она задержала на мне свой бездонный взгляд еще на секунду, словно закрепляя эффект. Затем, бесшумно развернувшись на каблуках дорогих, но практичных туфель, она пошла прочь. Ее темная фигура растворялась в полумраке коридора, словно тень в полдень.
Я остался сидеть, ощущая горечь поражения на языке. Я не проиграл битву — меня просто вывели с поля боя, как назойливого новичка, хитро и без шума, еще и с убийственной вежливостью.
На экране моего компьютера внезапно всплыло уведомление о новом файле в общей папке. Отправитель: Судзуки Кайка. Название файла: «Приоритетный направления для Канэко-сан».
Я открыл файл. В нем была таблица с данными: список маршрутов, одни заштатные направления в глухие провинции. То, что нечего и контролировать, потому что там практически и нет никаких перевозок.
Мастерство интриги Судзуки Кайки было безупречным. Она не напала. Она изолировала. И черные кинжалы ее ногтей, казалось, уже нацелены на следующую нить, связывающую меня с реальной властью в отделе.
Хосино не зря сделал ставку на неё. Она была тем ещё пауком. Черной вдовой, которая привыкла лакомиться своими коллегами-конкурентами.
Отлично. Судзуки Кайка только что нанесла свой удар — изящный, холодный и унизительный. Но я — не просто сотрудник, которого можно оттеснить в угол. У меня есть доступ ко всем системным логам, спасибо «друзьям» из айти отдела.
Vallen, острый ум и часы с функцией хронографа, которые еще не остыли после вчерашних событий. Так что игра только начиналась.
Горький привкус поражения еще оставался на языке, когда я закрыл унизительный список «приоритетных» маршрутов от Судзуки и Хосино. Пыльные дороги префектуры Тоттори вместо оживленных портов Сингапура и Роттердама — это был не просто перевод, это как понижение в ранге или публичная порка. Воздух вокруг моего рабочего места казался разреженным, коллеги, сидящие поблизости и слышавшие наш разговор, избегали встречаться со мной взглядом, словно боялись заразиться внезапной немилостью.
— Паучиха сплела первую нить, — подумал я, глядя на удаляющуюся фигуру Кайки. Но паутина держится на договоренностях, условностях и секретах.
Вместо того, чтобы впадать в ярость или уныние, я сделал глубокий, медленный вдох, стараясь нащупать чуть было не покинувший меня дзен. Злость после вчерашней встречи с Фурукавой и визиткой Амано и без того кипела внутри, требуя выхода, а тут еще и это.
Но Судзуки ошиблась. Она видела во мне лишь случайного контролера, досадную временную помеху на пути. Но не заметила того, что сумел высчитать искусственный интеллект Vallen — я всегда сам был охотником, хищником, но не жертвой. И вышел победителем из сотен таких, офисных баталий.
Мои пальцы снова замерли над клавиатурой, но теперь не для ввода данных, а для поиска. Но уже не неточностей, но следов. Такая работа на грани всегда оставит цифровые следы, а раз Хосино Мичи покрывает своих «выдающихся» сотрудников, то и цели подтирать за собой у них не было.
Используя свои