Она протягивает мне ягоду, а я, придержав ее за запястье, забираю ягоду губами, а потом медленно слизываю с ее пальчиков сливки.
– Мирон, – смущенно дергает руку Забава, но я не отпускаю ее.
– Мне нравится, когда ты краснеешь, – усмехаюсь, поднимаясь с корточек и присаживаясь на кровать рядом. Тяну Забаву к себе на колени. Через секунду она уже сидит на мне и пристально смотрит в глаза.
– Не бойся, – шепчу, забираясь руками под ее толстовку и стаскивая вместе с тонким спортивным топиком.
Забава тут же пытается сжаться так, чтобы ее не было видно, но я развожу ее руки в стороны и, наконец, могу спокойно разглядеть очень красивую маленькую грудь с яркими сосками на бледной коже.
– Прекрати, – возмущается Забава, все же закрываясь.
– Я забыл, что в средневековье не было света, – усмехаюсь. – Давай принесем свечи.
Снова встаю, не отпуская с рук Забаву. Мне кажется, что она успеет одеться и сбежать, пока я дойду на кухню, если оставить ее одну.
Целуемся по дороге обратно. Вырубаю свет.
Поставив свечи на тумбочку, сразу же укладываю Забаву на кровать и снова развожу ее руки.
– Мне стыдно, – шепчет она сердито, потому что мы все равно прекрасно видим друг друга.
– Ты очень красивая, – с трудом отрываю взгляд от ее груди и серьезно смотрю Забаве в глаза.
Вижу в них испуг и возбуждение одновременно. Тяжело, наверное, быть хорошей девочкой, когда ты красивая и очень, очень горячая глубоко внутри.
Перехватываю ее руки в одну свою и тянусь к ягодам. Откусываю клубнику и приближаю к губам Забавы вторую половину, но, мазнув по ним, убираю руку и провожу сочной мякотью по возбужденному соску.
– Мир, – выдыхает Забава дрожащим голосом, а я втягиваю губами сладкий сосок и медленно слизываю с него сок. – О, боже.
– Ммм, это самый вкусный десерт, что я когда-либо пробовал, – отрываюсь от груди и шепчу в приоткрытые губы моей сладкой девочки. – Хочу тебя.
Срываюсь на глубокий поцелуй с привкусом клубники.
Забава по классике пищит первые несколько секунд, но потом обмякает, будто тает от моих прикосновений. И мне это безумно нравится!
Отпускаю ее руки и они тут же обвивают мою шею, притягивая меня ближе. Припечатываю Забаву грудью, вжимая в кровать. Скольжу ладонью по коже вниз. Оглаживаю аппетитную попку через ткань штанов и закидываю стройную ногу себе на пояс.Тут же упираюсь стояком между бедер и толкаюсь, подыхая от желания разорвать все лишнее и продолжить в полную силу.
Забава будто чувствует мой настрой и начинает елозить, стараясь увернуться от моих прикосновений, но я не даю ей этого сделать.
– Не бойся, – усмехаюсь ей в губы и тянусь за клубникой.
Подхватываю Забаву под спину и переворачиваюсь вместе с ней. Теперь она сверху, а я лежу, разглядывая ее с этого ракурса и протягивая ягоду.
– Твоя очередь.
Забава смущенно принимает у меня ягоду из рук и тянет к моим губам.
– Лежа на спине есть нельзя. Надеюсь, ты умеешь оказывать первую помощь подавившемуся, – откусываю ягоду и облизываю губы. – Дыхание рот в рот, там,.. можно с языком.
Забава усмехается, но потом смущенно заправляет рыжую прядь за ухо и смотрит на остатки клубники.
– Продолжай, – подбадриваю ее, беру за руку и сам пачкаю свою кожу в соке. – Ты еще меня добровольно ни разу не целовала.
Забава закусывает губу, еще пару секунд сомневается, но все же склоняется надо мной и я чувствую ее трепещущее дыхание на своей груди, а потом легкие, робкие касания маленького нежного языка на коже.
Эти прикосновения больше похожи на поцелуй школьницы, но меня всего пробивает мурашками от того, что это ЕЕ язык ласкает меня. Закрываю глаза и легонько поглаживаю ее спину, не настаивая пока что на чем-то большем.
Забава внезапно отстраняется.
– Я выгляжу глупо, да? – смотрит она на меня серьезно.
– Господи, да откуда это в твоей голове? – закатываю глаза и приподнимаюсь на локтях. – Как ты можешь выглядеть глупо, когда доставляешь мне удовольствие?
– Ты глаза закрыл.
– Да я кайфую лежу! – смеюсь, усаживаясь поудобнее, не спуская Забаву с себя. – Мне нравится.
Беру ее руку и веду по своей груди. Останавливаю ее пальцы на соске.
– Сожми. – прошу тихо.
Забава снова заливается краской, а я тут же притягиваю ее за шею и целую. Она робко поглаживает мою грудь, а затем все же исполняет просьбу и аккуратно, медленно сжимает мой сосок между пальцами.
Морщусь и шиплю от возбуждения.
– Наверное, я выгляжу глупо, – усмехаюсь. – Но мне похер. Иди сюда.
35. Мирон
Заваливаю Забаву на спину и стаскиваю с нее штаны. Она натягивает их обратно.
– Мирон! Нет!
– Что не так?
– Просто нет.
– В смысле “просто нет”? Я хочу “просто да”.
– Просто… просто нет. – выдыхает Забава, глядя на меня не мигая.
– Ммм… – хмурюсь. – Месячные?
– Нет, – краснеет моя рыжая загадка.
– В туалет хочешь? – предполагаю новый вариант.
– Нет. – возмущается Забава, смущаясь еще сильнее. – Просто мне надо домой.
– Не-не-не. Стоять. Давай выкладывай.
– Мне стыдно с тобой говорить на такие темы.
– Тогда я сейчас просто разорву на тебе эти дурацкие штаны и сам посмотрю, в чем дело, – обещаю, нависая сверху.
– Сдурел? – взвизгивает Забава, когда я накручиваю резинку штанов на кулак. – Блин, волосы!
– Да не трогаю я твои волосы. – смотрю на руку, которой опираюсь на матрас.
– Волосы на… лобке, – выдавливает из себя слова Забава.
И смотрит на меня так красноречиво, будто я заставил ее признаться в какой-то жуткой тайне.
Усмехаюсь.
– И все? Могу свечки задуть.
– Нет, мне надо домой.
– Вчера тебя они не смущали.
– Они растут, блин! – хнычет она.
– Да твою ж мать, – рычу сердито и запихиваю ладонь под резинку. – Пусть растут. Мне пофигу.
– Мирон! Я серьезно!
– Все, расслабься, – прошу Забаву, притормаживая продвижение вглубь и нежно целуя. – Я поласкаю тебя через трусики.
– Нет! – сопротивляется она, но я прекрасно знаю ее “нет” и нагло забираюсь пальцами между ног.
Поглаживаю ее горячую промежность сквозь тонкий хлопок и давлю возмущенные ругательства наглым вторжением в рот.
Чувствую, как ткань пропитывается влагой, и усиливаю давление. Бедра Забавы вздрагивают, а я не выдерживаю и забираюсь пальцами под ластовицу. Размазываю тягучую влагу между пульсирующих желанием складочек и Забава стонет мне в рот, но уже не сопротивляется.
Наши поцелуи становятся яростнее и горячее. Меня ведет от желания, когда Забава впивается мне ногтями в спину. Забывшись, толкаюсь пальцами в ее узкое влагалище и тут же замираю, понимая, что мог причинить ей боль, но Забава лишь стонет и инстинктивно приподнимает бедра выше, давая возможность проникнуть еще глубже. Она сжимается на моих пальцах так, что я готов кончить, лишь представив, что она будет творить с членом.
Ее тело хочет секса. Это издевательство над организмом – не давать ему желаемого. Над двумя организмами.
Отстраняюсь и срываю с Забавы штаны вместе с трусами, раздвигаю ее ноги коленом, снова лаская одной рукой, а другой стаскивая с себя штаны. Стараюсь действовать быстро, чтобы она не начала опять заморачиваться.
– Мирон, – стонет она, когда я снова вхожу в нее пальцами, закатывая глаза и прогибаясь в пояснице. Течет мне на руку.
Красивая до невозможности. Рыжие волосы разметались по темному пледу, как жидкий огонь. В полумраке бледная кожа будто светится изнутри. Неземная какая-то.