В очередной раз это происходит на улице, куда мы вышли всей гурьбой, чтобы пожарить шашлык.
— Она всегда такая активная и шумная или это на меня реакция? — тихо спрашиваю у Мирона, когда мы отходим к костру.
Он подкидывает дрова и косится в сторону громко хохочущей и подтанцовывающей девушки.
— Кажется, она просто уже поднакидалась, — выносит вердикт Мирон со вздохом и смотрит на меня. — Тебя это напрягает? Хочешь, пойдем погуляем? Или в номер?.. Или уедем.
— До нового года осталось совсем чуть-чуть, — усмехаюсь. — Что мы, не потерпим? Тем более, она вроде как нас игнорирует. А остальные ребята реально веселые.
— Я же говорил, что они тебе понравятся, — довольно улыбается Мирон и наливает нам в бокалы холодное шампанское. — С наступающим?
— С наступающим, — улыбаюсь ему в ответ и прижимаюсь к груди.
Слушаю спокойное, гулкое биение сердца возлюбленного и прикрываю глаза от удовольствия. Я встречаю новый год с самым лучшим мужчиной на свете. Моим будущим мужем.
— Здравствуйте, товарищи отдыхающие, — раздается голос с дороги и мы все, как по команде, оборачиваемся и замолкаем. Музыка, доносящаяся из дома, внезапно начинает казаться крайне неуместной, потому что на наш участок заходит трое полицейских.
В душе заново поднимается тревога. Пульс ударяет в виски.
— Володину где могу найти? — озирается тот, что вошел первым, а мое сердце ухает в пятки и замирает.
Потому что Володина — я.
48. Забава
— Это я, — отзываюсь в звенящей тишине, и полицейские направляются в мою сторону, а я сжимаю вмиг заледеневшие пальцы в замок.
— А что случилось? — хмурится Мирон и пытается задвинуть меня за себя.
В мыслях проносятся самые страшные варианты.
— Вы нанесли увечья гражданке Черновой Кристине Андреевне. Ушиб мягких тканей лица, сотрясение. – перечисляет полицейский, а у меня внутри будто разливается кипяток.
— Какое сотрясение?! — не сдержавшись, вскрикивает Мирон, оборачиваясь на Крис и показывая в её сторону рукой. — Вот она, ваша "пострадавшая" — шампанское бухает! Крис, ты вообще с катушек слетела?
— А не надо было за моей спиной с этой сукой встречаться! — взвизгивает она, бросаясь к нему.
— Мы с тобой не встречались! — повышает голос Мирон, делая к ней пару шагов навстречу и преграждая путь ко мне.
Крис врезается в его грудь кулаками.
— И никогда не стали бы встречаться, потому что ты назойливая, как репейник, — добивает он её жестоко. — И ведёшь себя как глупая, избалованная идиотка!
Пока я завороженно смотрю на этот неприятный концерт, пока к Крис и Мирону подбегают друзья, я вдруг чувствую, как по моему запястью скользит холод стали.
— Эй! — испуганно оборачиваюсь к полицейскому и смотрю на свою руку, на которой защёлкнулся наручник. — За что? Я же даже сопротивление не оказываю!
— Моё дело маленькое, — фыркает страж закона и тянется ко второй моей руке. Одёргиваю её.
— Вы охренели?
Мирон подбегает к нам и отталкивает от меня полицейского.
— Нападение на сотрудника! — рычит он, отшатнувшись, а двое других из патруля направляются к нам.
— Его не трогайте, он ни при чём! — кричит Крис, пытаясь вырваться из рук друзей. — Его нельзя забирать в участок!
Мирон смотрит на неё бешеными от ярости глазами, а потом внезапно защёлкивает свободный наручник на своей руке. Замираю растерянно.
— Да твою ж мать! — рычит главный и зло зыркает на всех нас, доставая ключ из нагрудного кармана.
Снова не успеваю ничего понять, как Мирон дерзко выхватывает у него ключ и с размаху бросает в сугроб.
Полицейские оборачиваются на траекторию, но в темноте увидеть, куда он приземлился, просто нереально.
— Я сейчас тебя пристрелю! — устало выдыхает один из них.
Друзья Мирона бросаются нам на помощь, пытаются как-то урегулировать конфликт, но полицейские остаются непреклонными.
— Да что вы, не понимаете, что это заказ? — усмехается Мирон, глядя на друзей, сжимает мою руку и тянет за собой в сторону выхода. — Пойдём. Лучше в КПЗ, чем с этой дурой в одной компании. До встречи в новом году, ребят!
— Прости, что втянул тебя в это, — вздыхает Мирон, когда мы садимся в машину полиции. — Честно, я не ожидал от неё такого.
— Не переживай, пожалуйста, — смотрю на него и свободной рукой глажу по щеке. — Главное, что мы вместе.
— Кстати, — усмехается Мирон, — теперь ты в нашей криминальной семейке. Боевое крещение, так сказать.
— Похоже, нам придётся свадьбу делать в гангстерском стиле, — улыбаюсь ему в ответ. — Только Крис звать не будем, ладно?
— Эй, голубки, хватит там ворковать! — сердито бросает полицейский, оборачиваясь.
— А то что? — тут же повышает голос Мирон. — Премию не дадут? Тебе и так не дадут. Скажи спасибо, если погоны не снимут.
— Блядь, как задолбали эти детки депутатов, — слышу тихий злой шёпот.
Устало закрываю глаза и жмусь к широкой груди Мирона.
— Я тебя люблю, — шепчу ему негромко. Чувствую, как он крепче сжимает меня в объятиях.
— Что, искать запасной ключ от наручников? — уточняет один из наших пленителей, когда мы входим в здание ОВД.
— Пусть так посидят, — отмахивается главный и кивает нам следовать за ним. — Новый год через час. Нужно ещё старый проводить. Чуть не пропустили из-за дочки Чернова. Потом расстегнём этих.
Оглядываюсь, когда нас заводят в камеру изолятора. Впервые попадаю в такое место. Выглядит не очень: маленькое узкое помещение с лавкой возле окна с решёткой и какая-то клетушка в центре — видимо, для особо буйных.
Железная дверь с гулким ударом закрывается за нашими спинами, и слышно, как со скрежетом поворачивается ключ в замке.
Мирон ведёт меня к окну, опускается на лавку и сажает меня на руки. Достаёт телефон, который у нас никто не забрал. Включает камеру и поднимает вверх наши руки с наручниками.
— Улыбайся, — командует он мне. — Менты нас окольцевали раньше, чем сотрудники ЗАГСа.
— Да, такие селфи детям и внукам не покажешь, — усмехаюсь, разглядывая наши фото.
— Зато твоё желание исполнилось. Ты встречаешь новый год с лучшим мужчиной на планете, — улыбается Мирон и достаёт из кармана... ключ от наручников и мандарин.
— Боже мой, — закатываю глаза. — Я выхожу замуж за шулера.
Мирон усмехается, молча расстёгивает железные браслеты на наших запястьях, откладывает их на подоконник, а затем невозмутимо чистит мандарин.
— Где они, я спрашиваю?! — раздаётся громкий рык, который слышно даже сквозь железную дверь, и мы с Мироном одновременно тяжело вздыхаем, потому что это голос Рэма Алиевича.
— Да мы же не знали! — оправдывается кто-то из наших узурпаторов. — Дочка депутата Чернова пострадала, он сказал наказать.
— А в итоге пострадали мои дети, да? Кто такой депутат Чернов? — хмыкает отчим и вальяжно заходит к нам в камеру, будто он тут главный начальник. — Кажется, с завтрашнего дня он бывший депутат.
Вижу в глазах полицейского панику, а во взгляде Рэма Алиевича — "Как вы все меня достали".
— А если я не успею встретить новый год с семьёй, а встречу его в дороге, — оборачивается он к полицейскому, — то ты тоже станешь бывшим полицейским. Что, без приключений никак нельзя было?
Так как последняя фраза относится уже к Мирону, то мы встаём и идём к нему.
— Да мы вообще тебе не звонили, чтобы не отвлекать, — хмурится он. — Посидели бы до утра.