Утром просыпаюсь под будильник, который сам и установил.
Семь утра.
Хочется набрать Юлю, да вот только девчонки, наверное, спят. Не хочу будить. Одеваюсь и покидаю номер. Забегаю в кофейню, покупаю кофе. Еще несколько встреч. С головой ухожу в работу.
Перерыв на обед. Тут-то я и хватаю телефон, чтобы набрать Юлю. Гудки идут, но ответа нет.
Не успеваю среагировать, так как меня отвлекают. Но я возвращаюсь к звонку через полчаса. Юля снова не отвечает. Тогда я строчу сообщение. Одно. Второе спустя два часа и третье ближе к вечеру. И когда я снова набираю ее, а телефон выдает, что аппарат абонента выключен, вот тут я уже не могу усидеть на месте.
– Что-то случилось? – интересуется кто-то из новых знакомых.
– До своих не дозвонюсь. У нас с вами все? Дальше связь будем держать онлайн. Если что, то после новогодних встретимся. Предлагаю уже в столице, у нас в офисе.
– Отлично, договорились, – пожимаем друг другу руки.
– Огнев, – Роман отвечает практически сразу.
– Я еду в аэропорт. В Москве буду не раньше утра. Доберись до моих. Узнай, что там у девочек. Дозвониться не могу, – даю задание, совсем не связанное с его обязанностями.
– Хорошо. Отзвонюсь, – отвечает с готовностью.
Сам же не могу себе найти место. Что могло случиться? Или попросту разрядился телефон, и она не заметила? Хочется верить, что все примерно так и есть.
Через сорок минут поступает звонок от Огнева.
– Говори, – отвечаю сразу же.
– Владимир Александрович, у вас дома никого нет, – оглушает меня новостью.
– Может, ушли куда? В магазин? – мажу взглядом по часам. Через час вылет.
– Вы извините, но я воспользовался дубликатом ключей. В квартире порядок. Поинтересовался у консьержа. Он сказал, что девушка с ребенком уехала вчера до обеда.
– Куда? – внутри все сжимается от непонимания.
– Выясняю уже. По видео наблюдению установим, какая служба такси была задействована. А там дело техники.
– Хорошо, жду от тебя информацию, – и отбиваю звонок.
Самое ужасное – это ощущение беспомощности. Ты ничего не можешь сделать, находясь почти в пятистах километрах от дома. Ничего. Просто сидеть, если сможешь, и ждать звонка от людей, от которых, по сути, зависит твое равновесие: либо шатнет, либо успокоить.
Жду звонка, гипнотизируя телефон. Кому позвонить – ума не приложу. Есть ли у Юли друзья, не знаю. Вспоминаю ту девчонку, когда забирал Юлю в столицу. Саша, кажется. Ее номер достать не проблема. Надеюсь, Огневу не нужно подсказывать, что делать.
Объявляют посадку.
Переходя в самолет по телетрапу, оживает телефон.
– Да, – звучит резко.
– Они уехали в область.
– Так… – даже не знаю, радоваться или нет. Просил же не уезжать, пока меня нет. Но…
Думай, Вова, думай.
– У нее есть подруга из деревни. С ней бы связь установить.
– Уже, Владимир Александрович. Девочка меня послала.
– Что? – не сразу понимаю. – В каком смысле?
– В прямом. В пешее эротическое я давно не ходил, – хмыкает. – Может, мне туда смотаться, пока вы летите?
– Нет, Ром. Как только самолет сядет, я сразу туда. Раз подруга кусается, значит, и Юля там. Только что случилось, ума не приложу.
– Не ругались? – делает предположение он.
– Нет. Все, дальше я сам. Спасибо, – благодарю сотрудника и отбиваю звонок.
Теперь остается только ждать. Ждать, когда сядет самолет, и я доберусь до своей жены.
Юлия
Чем ближе подъезжаю к селу, тем сильнее и тревожнее бьется сердце в груди. Если с бабушкой что-то случится, я не знаю, как это переживу. От этих мыслей в глазах закипают слезы. А потом мысленно начинаю себя ругать за слабость. Нельзя думать о плохом.
Такси останавливается у родного дома. Водитель из багажника достает сумку, а я отстегиваю Лию от ремней безопасности и беру спящую дочь на руки.
– Я помогу, – говорит мужчина и помогает донести сумку до крыльца.
– Спасибо, – киваю ему.
Присаживаюсь с ребенком на руках на корточки и достаю ключ из-под коврика. Открываю дверь и вхожу в дом, оставив сумку на крыльце. Потом занесу.
Бабушки нет каких-то несколько часов, а такое чувство, что дом опустел без нее. Прохожу, не разуваясь, в свою комнату и укладываю Лию прямо так в комбинезончике на диван. Расстегиваю молнии на нем и развязываю шапку. Пусть спит. Дорога была долгой.
Выхожу из комнаты и останавливаюсь посреди кухни. Касаюсь карманов пальто и не понимаю, куда мог деться телефон. В карманах нет. Выхожу на крыльцо. Проверяю сумку, но и в ней нет.
– Черт!
Как связаться с Сашей? Что же я такая растяпа?
От обиды хочется заплакать. Но вовремя беру себя в руки.
– Бабушкин телефон же где-то должен быть, – и направляюсь в бабулину комнату.
Оглядываю маленькое помещение и сразу же нахожу то, зачем сюда пришла. Телефон лежит на тумбочке у кровати.
Сашин номер у ба записан. Его-то я сразу и набираю.
– Саш, – как только подруга отвечает, заговариваю. – Я свой телефон где-то посеяла. Я дома, – тараторю, оседая на край кровати.
– Отлично. А то я тебя потеряла, если честно, – словно с облегчением выдыхает подруга.
– Ты где?
– В больнице, в городе. Ты не волнуйся, сказали, все будет хорошо.
– Что с бабушкой?
– Гипертонический криз. Стабилизируют. Капельницу поставили, таблеток дали. Она спит.
– Я сейчас приеду, – подскакиваю на ноги и выхожу из комнаты.
– Ага, конечно. С Лией?
Точно!
Хочется ударить себя по лбу рукой.
– Да и что ты сейчас сделаешь? Тебя к ней не пустят. Так что выдыхай, подруга. Я сейчас буду выезжать. Врач сказал, можно будет завтра навестить. А я Вере Егоровне ничего про тебя не говорила. Она не знает, что ты должна приехать. Поэтому не будет тебя ждать. А будет набираться сил. Так что давай, жди, буду минут через тридцать, – и завершает разговор, отключившись.
Руки плетьми повисают вдоль туловища. Адская усталость накатывает.
Прохожу в кухню, включаю чайник. Нужно хоть что-то запихнуть в себя. Да и Лию покормить надо будет, как только проснется.
Оказавшись дома, появляется ощущение, что я никуда и не уезжала. Словно все, что со мной было, приснилось.
С тревогой нащупываю кольцо на безымянном пальце, и на губы наползает глупая улыбка. Нет, не сон. Все правда.
Стоит только подумать, что до меня не сможет дозвониться Владимир, новая волна паники накатывает. Но плач Лии меня отвлекает от этих мыслей, и я тороплюсь в комнату.
Дочка проснулась и сидит на диване, потирая глазки. Хнычет.
– Малышка, – сажусь