Выдыхаю с каким-то неописуемым облегчением. открываю его и пробегаюсь взглядом по буквам.
Не сразу понимаю что написано. Приходится съехать на обочину и еще раз вчитаться.
“Володя, извини, но я больше не хочу с тобой жить. Это все не для меня. Я тебя не люблю. Съезжаю немедленно. Не ищи меня”.
Читаю еще и еще раз. Пока до меня не доходит смысл ее слов.
– Какого черта происходит? – ругаюсь вслух.
Уставляюсь на дорогу, задумавшись и переваривая прочитанное.
Нажимаю на кнопку вызова. Пусть сама все скажет. Что за…?
Сначала идут гудки, потом сброс.
Набираю еще раз. Но картина повторяется.
Выругиваюсь нелицеприятными словами.
Ерунда какая-то.
Включаю поворотник и выезжаю на дорогу. Пусть все мне объяснит. А то хрен пойми как все это понимать.
Ехал и думал. Что произошло? Какого черта она сорвалась, когда просили дождаться меня…
А когда приехал в деревню эту, к ее дому. Вошел в дом и застал там ее подружку с дочкой на руках.
– Где Юля? – спрашиваю сразу, не понимая, что эта пигалица тут делает.
– А… – смотрит на меня удивленно. – А вы тут как?
Лия, увидев меня, тянет тут же ручки.
– Па, – вырывается у нее еле слышно.
Саша ее отпускает, и малышка идет ко мне.
– Привет, принцесса, – подхватываю ее на руки, девчонка обхватывает за шею и кладет головку мне на плечо. – Так где наша мама? – спрашиваю, а сам смотрю на застывшую девушку.
– Юля у бабушки в больнице.
– Что с бабушкой? Что-то серьезное? – настораживаюсь.
– Давление.
– Ясно. Сейчас ты мне скажешь, куда ехать, и если не сможешь, то Лию заберу с собой.
– Нет, я смогу и… не знаю, говорить вам или нет, – мнется, отводя взгляд.
– Что именно говорить? – спрашиваю, ставя дочь на ноги. – Я еще не спросил, почему послала моего безопасника, когда он тебе звонил.
– А, так вот кто это был. Ну извините, не представились, – фыркает. – И вообще, из-за вас баба Вера попала в больницу. Так что… – пожимает плечами.
Ненавижу эти бабские закидоны. Сказала, так договаривай до конца. Какого все вокруг да около юлить?
Добиваюсь в итоге правду, и картинка складывается.
– Значит, не Юля мне писала, – понимаю.
– Она телефон свой найти не может, – получаю подтверждение от девушки.
Еду в больницу. Там быстро нахожу нужное кардиологическое отделение. А когда вижу сидящую у стены Юльку, становится легче. Вот она, девочка моя. Моя. И нечего тут выдумывать какие-то оправдания. Вляпался в нее по самые уши.
А когда вижу ее взгляд, окончательно успокаиваюсь.
В ясных голубых глазах удивление, радость плещется. Мне другого и не надо.
– Извини, что так вышло, – говорит тихонько.
Обнимаю ее, она меня. Вечность бы так простоял.
– Новый купим, не переживай.
– Да я не про телефон, – мягко улыбается. – Ты сорвался. Как командировка? Успел дела переделать? – заглядывает в глаза.
– Успел. Все хорошо. Но это не так важно, как здоровье твоей бабушки.
– Молодые люди, – из палаты выходит врач. – Бабулю можно навестить. Но очень осторожно. Никакого волнения, иначе больше не пущу вас до самой ее выписки, – дает наказ и грозит пальцем доктор.
Юля
В палату входим и все замирают, увидев мужчину.
– Мы на завтрак, – засуетились женщины.
Только бабушка осталась сидеть на кровати, смотря на нас с Владимиром.
Когда остаемся втроем, Ярцев здоровается с бабушкой. А та долго молчит и разглядывает моего мужа.
Я беру его за руку, переплетаем пальцы. Чувствую его поддержку. И мне кажется, что он даже моей бабушке не даст меня в обиду. А она может отчитать. Но не за это я переживаю. А за то, что она может не принять моего мужчину. Ведь моего?
Перевожу взгляд на Владимира.
Бабушка качает головой и отводит свой взгляд в сторону.
– Вера Егоровна… – начинает мужчина.
– Молчи, – машет рукой бабушка, так и не повернувшись в нашу сторону.
Мы с Вовой переглядываемся, не понимая.
– Вы извините… – снова предпринимает попытку заговорить, но бабушка снова машет рукой.
– Непонятливые вы, Ярцевы, – выдает наконец она, удивляя нас. – Что отец твой, что ты.
– Не понимаю, – говорит Владимир.
Да и я тоже.
– Зачем ты с моей внучкой? Для чего? – пытливый взгляд старых, почти бесцветных голубых глаз.
– Люблю, не поверите?
Такому ответу я удивляюсь и уставляюсь на Ярцева. А мне он ничего такого не говорил. Но я еще переспрошу. Может, все-таки он из-за бабушки так отвечает?
– Нашел отговорку, – хмыкает бабушка. – Яблочко от яблоньки…
– Загадками говорите, Вера Егоровна. А прямо, по делу?
– А что по делу? Судьба видимо у девочек моих с вами быть. Что твой отец был влюблен в мать Юли, что ты… если не врешь, в Юльку мою, – снова качает головой.
Вот это поворот… как это понимать? Дядя Саша и мама?
Владимир
Вот эта фраза просто выбивает землю из-под ног. Отец и мать Юли… К чему ведет в моем воображении? Даже страшно произнести предположение вслух. Такое может быть только в самых банальных мелодрамах. Она – моя сестра? Да нет… ну не может же так судьба отыграться на мне.
– Мой отец и… – начинаю говорить, а у самого язык не слушается.
– Они встретились в Москве. Твой отец немного старше Светланы. Но у него уже были вы. Двое детей, женат. Я видела, что происходит с моей дочерью. Видела, как ломает от правильности. И Сашу я помню хорошо, молодой еще, красивый… – вздыхает бабка. – Но только представьте: влезть в семью, где двое маленьких детей, мальчишек, которым нужен отец. Света сделала правильный выбор, – подытоживает. – Хоть и дался он ей не легко. Не буду скрывать, что я внесла свою лепту. Да, – смотрит на меня, – на чужом несчастье счастья не построишь. Рабочая поговорка-то!
Бабка кремень!
– А потом? – спрашиваю.
Смотрю на Юлю. Она бледная как мел. Беру ее прохладную ладонь в свою, хочу согреть. Даже не хочу думать, что сейчас в ее красивой головке творится. Ведь примеряет все на себя. Ничего, только выйдем отсюда, я направлю все ее мысли в правильное русло.
– А что потом? Света вышла замуж. Сергей хорошим был мужиком, да вот спился. Но если бы не он, не было бы Юли, – зачем-то делает на этом акцент. – А потом, когда Юлька приехала с Сашей, Светка чуть с ума не сошла. Старые чувства ожили. Он помог нам. А потом Светы не стало, – замолкает Вера Егоровна. – Увидев тебя сейчас, сразу поняла, кто такой. Ты с отцом – одно лицо.