– Кого? Веру? Смеешься? Кто же в такие рестораны с женами ходит? – Он снисходительно усмехнулся, но тут же прикусил язык. – В смысле, я тут деловые ужины… бизнес-ланч и все такое…
Люба откинулась на мягкую спинку высокого стула и, ехидно улыбаясь, смотрела, как он неловко подбирает слова. Потом сжалилась:
– Ладно, теперь это не важно. И давай свой язык с грибами.
– Мясное ассорти? – оживился он. – Рыбку какую-нибудь? Икры? Креветки, ты ведь их любишь, кажется?
– Сережа, не морочь мне голову. Если ты хочешь продемонстрировать мне купеческий размах, то не трудись, это не имеет смысла. Я знаю, что ты человек богатый и можешь икру хоть красную, хоть черную, хоть заморскую баклажанную каждый день есть столовой ложкой. На меня это большого впечатления не произведет.
– Не собираюсь я на тебя впечатление производить, – снова смутился он. – Просто… ну, могу же я тебя угостить чем-то вкусненьким. Вино какое будешь?
– Угу, угостить и подпоить, – слегка поморщилась Люба. – Белое шардоне полусладкое возьми. Мясное ассорти не заказывай, много будет, не съедим.
– Ладно, тогда только нарезку овощей и мне свининки… – Сергей поднял голову и около столика тут же материализовался готовый принять заказ Олег.
Как только официант отошел, Люба намекнула:
– Собственно, ты можешь начинать.
– Что начинать?
– Разговор. Ты же хотел со мной поговорить.
– Хотел. Понимаешь, я… я вчера был у Веры. Полли уехала, она теперь в Москве, а я подумал, что мне одному… и Вера одна… глупо же. Ну, я и поехал забрать ее с мальчишками домой. Она тебе не рассказывала?
– Мы не виделись, – качнула головой Люба. – А ты что, вот так просто приехал и позвал ее домой?
– Ну да, а что? Мы, в конце концов, женаты, у нас дом есть, так что ж нам порознь-то? А она на меня, как на врага! Вот скажи, Люба, ты меня ненавидишь?
– Ненавижу? – удивилась она. – Нет, конечно. Злюсь на тебя, это да. Отлупить тебя хочется поганой метлой – тоже да. Ну, и жалею немного тебя, убогого. Ты ведь сам не понимаешь, что по собственной глупости потерял.
– А я потерял? – очень серьезно спросил он. – Окончательно?
– У тебя есть сомнения? – фыркнула она и замолчала.
К столику подошел Олег и начал переставлять тарелки с подноса на скатерть. Когда он отошел, Люба продолжила:
– Сережа, мое к тебе отношение, – это вопрос шестнадцатый. Или ты так пытаешься с Верой снова отношения наладить? Через меня?
– Ну-у-у… не то чтобы… Просто, понимаешь, Любаша, из всей вашей семейки ты… как бы это сказать? Самая адекватная, что ли. Надька меня всегда недолюбливала, а теперь и вовсе как с цепи сорвалась. Адвокатшу наняла, просто зверскую, где только нашла? А Вера… Я с ней вчера не очень хорошо поговорил. То есть я-то ничего такого не думал даже. Я к ней честно приехал, как к жене, домой забрать – что она по чужим углам с детьми… А она отказалась, да так, словно хуже меня никого и на свете нет. Нет, Люба, честно, мне даже обидно стало! Ну что такое, она ведь сама от меня ушла, а ведет себя так, словно я ее с детьми бросил!
– А ты не бросил? Сережа, если ты все еще считаешь себя пострадавшей стороной, то нам нет смысла разговаривать. Если ты до сих пор не понял, почему Вера от тебя ушла…
– А вот и не понимаю! – перебил он. – Ведь не первая же она у меня была, Полли, и даже не двадцать первая! И раньше ничего такого – она ведь даже слова ни разу не сказала! Люба, ну вот твой композитор, он ведь тоже баб меняет, как перчатки, ты же его не бросаешь?
– Плохой пример, – холодно ответила Люба. – Во-первых, мы никогда не были женаты, я уж не говорю о детях, и он никогда мне ничего не обещал. Во-вторых, баб он именно меняет, постоянная женщина у него одна – это я. И Вера ушла только тогда, когда у тебя появилась постоянная… Полли. Которую ты, кстати, привел в ваш с Верой дом. А в-третьих… В-третьих, Сережа, ты ведь даже попытки не сделал Веру вернуть. Ну ушла и ушла, вместо Веры будет Полли, какая проблема? Полли исчезла? Ну и ладно, Веру можно вернуть. И ведь ты реально думал, что после всего, что ты натворил, она тебе на шею кинется? Извини, Сережа, но тогда ты еще больший дурак, чем я думала.
– Получается, дурак. – Сергей ковырнул кусочек огурца. – Но я действительно не думал, что Вера все это так серьезно воспримет. И потом, она сама сказала, что могла бы простить меня за Полли.
– Но никогда не простит за Вовку, – понимающе кивнула Люба.
– Она рассказала?
– Да. И знаешь, у меня, конечно, детей нет… но я бы тоже не простила.
– Вы не понимаете, – тоскливо протянул Сергей. – Вовка тоже не понимает. Может, потом, когда вырастет, поймет, а пока… Знаешь, что он вчера мне сказал?
– Он с тобой говорил?
Сергей помолчал, вспоминая, и с некоторым удивлением сказал:
– А я даже как-то не понял… не обратил внимания… нет, со мной он совсем не говорил. Даже не посмотрел в мою сторону ни разу. А Вере сказал, что если она ко мне вернется, то он из дома уйдет.
– М-да… А Павлик?
– Павлик наоборот… он так мне обрадовался! Он хочет, чтобы все было по-старому.
– М-да… – снова протянула Люба и посмотрела на него почти с сочувствием. – Накосорезил ты, родственничек, от души. И Верке подгадил здорово. Она только начала в себя приходить, а ты опять все наперекосяк ей пустил.
– А что я-то? – надулся Сергей. – Это мальчишки ее в разные стороны тянут.
– Ой, ну ты прямо как ребенок! Все в твоих бедах виноваты, один ты в сторонке и весь в белом! Сережа, пойми ты уже наконец, все свои проблемы ты создал себе сам! Вера, если в чем и виновата, то только в том, что терпела слишком долго, надо было тебе сразу укорот дать. Отходила бы она тебя сковородкой после первого же твоего загула, глядишь, жили бы вы и сейчас, как голубки!
Сергея передернуло.
– Скажешь тоже – сковородкой! Композитора своего бей, хоть сковородой, хоть половником.
– Да, может, и стоило бы… впрочем, сейчас не о моем личном счастье речь. Ты чего от меня-то хотел, Сережа?
– Честно говоря, сам не знаю. Пожаловаться, посоветоваться, может, подскажешь чего. Я же говорю, ты самая адекватная, с тобой можно просто поговорить.
– А с