Поскольку театр «Благодать» существует при военном санатории, то первыми посетителями нового музея стали офицеры российской армии, для которых служение адмирала России, его верность воинскому долгу, его научные и ратные подвиги в Арктике, Порт-Артуре и в годы Первой мировой войны станут вдохновляющим примером. Кисловодский музей – первая в своем роде попытка сказать правду о том, каким на самом деле был адмирал Александр Васильевич Колчак.
А в восьмидесятую годовщину гибели Колчака омичи почтили память адмирала: в Казачьем соборе отслужили панихиду по «болярину Александру», потом члены военно-исторического клуба «Белая гвардия» пронесли портрет Верховного правителя по улицам его бывшей столицы, положили цветы к решетке особнячка на набережной, где размещалась резиденция Колчака. Эти цветы дороже всяких бумажных реабилитаций.
Осколки семьи Тимиревых
Было бы несправедливо не сказать о том, как сложились судьбы бывшего мужа Анны Васильевны Сергея Николаевича Тимирева и их сына Оди, Владимира Сергеевича Тимирева.
Жизнь контр-адмирала Тимирева во многом схожа с жизнью Колчака, во всяком случае в первой ее половине: Морской корпус, Тихоокеанская эскадра, Порт-Артур, ранение, японский плен… Дальнейшая его военно-морская карьера не отмечена особыми подвигами – служил честно, за штабное кресло не держался и в конце концов добился назначения командиром крейсера «Баян». За две недели до большевистского переворота был произведен в контр-адмиралы «за отличие в делах против неприятеля» и вступил в командование 1-й бригадой крейсеров. Но то была чисто формальная вершина его служебной лестницы. Вскоре вышел в отставку. В январе 1918 года был направлен во Владивосток проводить в жизнь решения красных флотоначальников, но, похоже, эта командировка была для него легальным поводом оставить опасный Петроград, а затем и убийственную в своем междоусобном неистовстве Россию.
Там, в Порт-Артуре, они не боялись смерти, и оба – лейтенант Колчак и лейтенант Тимирев – готовились к одной рисковой вылазке (ее потом отменил комендант крепости). Готовясь во всеоружии встретить смерть, они оказались совершенно безоружными перед силой любви. Стихия, которая называлась одним словом – Анна, разрушила их боевое братство; одного вознесла на своем гребне, другого отринула. И тут бесполезны были чины и заслуги, мольбы и уговоры. Анна выбрала Колчака. Семейный корабль Тимиревых раскололся на три части. Глава семьи оказался за кордоном – в Китае, осев в Шанхае. Анна отправилась с возлюбленным в глубь Сибири, а сын Володя остался у бабушки в Кисловодске.
Сергей Николаевич Тимирев на чужбине не пропал. И работу нашел себе по сердцу и флотской специальности. Только вместо русского крейсера командовал китайским торговым пароходом. «Это единственный случай в истории Поднебесной, – невесело пошучивал он, – когда китайским судном командовал русский адмирал».
Он оказался сильным человеком – не запил, не сломался в новой такой чужой и такой немилосердной жизни. Более того, возглавил шанхайскую кают-компанию русских морских офицеров бывшего русского флота, таких же товарищей по изгнанию, как и он сам. Именно на его квартире и собирались моряки-эмигранты, чтобы обсудить насущные дела, политические события, посовещаться, чем помочь бедствующим коллегам. Однако частые пребывания главы кают-компании в рейсах плохо сказывались на общих делах, и Тимирев передал председательские полномочия офицеру, следующему за ним по старшинству. Так он выкроил немного времени для работы над мемуарами, главы из которых читал сослуживцам вслух. «Воспоминания морского офицера. Балтийский флот во время войны и революции 1914–1918 г.г.» вышли в свет спустя много лет после смерти автора. Сергей Николаевич скончался от рака горла 31 июня 1932 года (погребен в Шанхае), а его книга вышла в Нью-Йорке лишь в 1961 году. Она была переиздана в России в 1998 году. К чести Тимирева надо сказать, что он не сводил посмертных счетов с Колчаком. Более того, отзывался о нем с подобающим моряку уважением к боевым заслугам своего бывшего сотоварища.
В годы послесталинской оттепели Анна Васильевна получила письмо из-за границы от бывшего капитана 2-го ранга Владимира Романова, того самого офицера, который пересылал письма Колчака из Севастополя Анне Тимиревой по каналам Генерального Морского штаба. Романов сообщал Анне Васильевне, что ее бывший муж в эмиграции «жил нежной мыслью о сыне своем», радовался тому, что сын оказался «не в потерявшей русское лицо эмиграции», а остался в России, где «будет полезен».
Увы, отцовская радость была слепа. Да и как он мог предвидеть столь ужасное будущее своего единственного сына?! Слава Богу, что он так ни о чем и не узнал и скончался в блаженном неведении. Хоть в этом судьба его пощадила.
С 1918 года по 1920 год Володя жил в Кисловодске с бабушкой Варварой Степановной Сафоновой, а после ее смерти – с сестрой деда Марией Ильиничной Плеске.
В 1920 году Анна Васильевна, не будучи уверенной в своем ближайшем будущем, писала сыну из Иркутска:
«Дорогой мой! Я не знаю, где ты сейчас и что с тобой, но горячо верю, что ты жив, здоров и чувствуешь себя молодцом. Кто знает, увидимся ли мы с тобой когда-нибудь, но, если не увидимся, ты должен знать, что твоя мать никогда не забывала о тебе, хотя судьбе было угодно отнять тебя у нее в самую трудную пору ее жизни. Когда ты вырастешь, ты поймешь, не сможешь не понять, почему это случилось и какая беда развела нас…
Прощай, мой ненаглядный, кровь моя, любовь моя…»
Сухи, но точны слова биографа Владимира Тимирева:
«После освобождения из тюрьмы в 1922 году Анна Васильевна перевезла его в Москву. У Володи рано проявились способности к изобразительному искусству. По окончании Московского архитектурного института он занимался в студии художника А. Кравченко. Первая персональная выставка его работ состоялась в 1934 году. Он получил заказы на книжные иллюстрации.
Из Тарусы, Поленова, Малоярославца, Вереи, Вышнего Волочка – мест высылок своей матери, – он привозил много акварелей и карандашных рисунков.
21 марта 1938 года арестован и осужден по статье «За шпионаж» на 10 лет без права переписки (то есть расстрелян).
Его произведения находятся в музеях Москвы, Перми, Брянска, Нукуса и других городов».
Ну, что ж, хоть в этом он оправдал надежды отца – пригодился России в качестве художника. По одной из версий, причина ареста 24-летнего Владимира Тимирева состояла в нежелании матери его невесты, чтобы ее дочь связала судьбу с «пасынком адмирала Колчака». Оберегая свою дочь от вполне вероятных опасностей, она написала в НКВД донос на молодого художника, и его тут же арестовали.
О жизни и творчестве Владимира Тимирева снят в начале нынешнего века документальный фильм «Я к вам травою прорасту».
Прах его упокоен в гигантской братской могиле на Бутовском полигоне, где проводились массовые расстрелы в 30-е годы. Пепел его матери погребен на Ваганьковском кладбище в Москве. А останки отца лежат где-то в Шанхае. Вот так отцвела семья героя Порт-Артура, контр-адмирала С.Н. Тимирева. И в этом скорбном финале она