План наступления было назначено ранним вечером, когда бои по всему городу прекращались. Это для нас был шанс на неожиданное нападение, но начало битвы сразу была сложной. Пулемётная очередь сразу дала понять, что его без боя не отдадут. Командир не рисковал, а старался наблюдать, чтобы найти слабое место для штурма, но библиотека была окружена со всех сторон, кроме тыла.
Командир сообщил командиру бригады, но он наотрез отказался, а вести людей в лоб через парк будет самоубийством. Тогда командир стал разговаривать с командирами многих отрядов, и половина согласилась обойти библиотеку, но они отдали половину своих людей, чтобы командир бригады не сразу понял, что некоторые солдаты покинули свои позиции. Командир понимал и повёл собранную группу в обход, чтобы противник не сразу понял, что их будут атаковать с тыла.
Когда мы заняли позиции для штурма, а в небе стало вечереть, то услышали звуки стрельбы, где командир бригады дал команду штурма. Командир использовал такой шанс, и мы начали подходить к библиотеке, чтобы использовать эффект неожиданности. Только все двери были закрыты, и командир, чтобы не терять время попусту, приказал атаковать с двух сторон, где мы смогли зажать противника на первом этаже, но за второй этаж пришлось посражаться.
После того, когда битва закончилась, мы удивились, что эти солдаты отличались от основной армии Империи. Другая униформа, заросшие лица, старое вооружение говорило о том, что они не входили в имперскую армию, пока не увидели шеврон ихней униформы. Нам пришлось сражаться с ротой штрафбата, которое имперское командование сформировало против нас. Возможно, они сформировали несколько таких полков, но старое вооружение показывает, что ихнему командованию безразлично на них.
После этого нам удалось немного отдохнуть, но постоянные бои выматывают каждого солдата, что он больше не сможет быть прежним. Нас перебрасывали на те участки, где бои шли не в нашу пользу. Враг всё больше получает подкрепление, что бои происходят намного интенсивнее и долгим. Нам нужно было сдерживать их, чтобы получить новые силы, но их всё нет и нет. С началом января мы не стали получать оружие и боеприпасы. Что мы могли сделать, так это брать с убитый ихнее вооружение и работать им. Наше командование молчало по этому поводу, что сами хотели разобраться в этом, пока мы сдерживали врага.
Каждая битва за каждое здание, улицу, перекрёсток были сложными. За каждую битву мы теряли до 10 человек каждую минуту. Подведённые резервы с других участков фронта не перевешивало весы в нашу пользу, что приходилось устраивать небольшие облавы на отряды противника. Также за каждую битву город медленно разрушался. Ведь перед началом каждой битвы отрабатывала вражеская артиллерия, что укрываться от такого удавалось не каждому, но мы должны устоять, чтобы перетягивать всё больше и больше имперских солдат.
Бои стали прекращаться с 20 апреля, а в 25 апреля – бои вовсе прекратились. Нам удалось удержать половину города, но потери понесли колоссальное, а пополнить ряды было нечем. Также узнали, что противник перекрыл сухопутный коридор, из которого мы начинали своё наступление, что теперь получали припасы из моря.
Теперь город лежит в руинах и в трупах, и на его восстановление потребуется огромных вложений и времени, а также рабочих. Местное население не видело такой разрухи, что хотели покинуть эти земли, но некоторая часть решила вступить в наши ряды, ради освобождения своих земель от имперской оккупации.
Только в феврале наш отряд потерял одного человека. Лёха погиб, защищая наш отход, где его взорвали гранатой. Это было большая потеря для нас, но его самопожертвование никто не забудет, что нам придётся теперь работать втроём, если получим танк, а так нам осталось только ждать и надеяться, что дальнейших военных действий не будет.
27 апреля 1742 год
Снабжение было слабым для поддержания боеспособности нашей армии. Имперская армия получает дополнительные силы, и нам не удастся сдержать их следующую атаку, что нам придётся отступить к Северному морю. Если что-то шло к нам, то пехотное снаряжение и боеприпасы в малом количестве, что не было разговора о тяжёлом технике.
Что нам удалось сделать, так это укрепить текущее положение, что для сдачи позиции, врагу придётся постараться пробиться, чтобы заставить нас отступить. По другим участкам было тихо, что скорее всего враг снова попытается выбить нас из города. А так ждём, что будет дальше.
30 апреля 1742 год
По имеющим данным разведки враг попытается начать атаку с другого конца озера, что перебросили нашу бригаду в этот участок, и разведчики не прогадали. Враг начал свою попытку, отправив пехоту и танки. У нас были средства против танков, как ручных, так и специализированных орудий.
Мы пришли тогда вовремя, что смогли занять позиции для обороны. После заданного сигнала мы начали отстреливать противника, что они стали прятаться за техникой. Это давало шанс поразить танк с пехотой, но специализированные орудия не могли поражать вражескую технику, что упор уходил на ручные орудия, которые могли выводить из строя технику.
Битва была не долгой, и уцелевшие противники отступили, что командир повёл нас осматривать ихнюю технику, чтобы найти более боеспособную. Смотря на каждого, можно сказать, что вся техника, которую поразили были ещё боеспособные, что стали отгонять к своим позициям для контрудара.
Имперская техника отличалась от наших по технологии сборки и вооружения. Имперские войска более лучше вооружены техникой, которые стали использовать в этой войне. Гладкоствольное орудие способно поражать технику до 20 километров, что давало им преимущество на поле боя, хотя наш K-40 может поражать технику до 17 километров, что отставали по дистанции. По двигателю не могу сказать однозначно, потому что я не механик, но по словам Миши: «Ихние двигатели сделаны намного лучше, что способны отмотать более 1 миллиона километров».
Внутреннее пространство этого танка так же отличался от нашего. Экипаж танка не более трёх человек. Заряжающего не было, потому что находился автозарядник, который заряжал это орудие. Боекомплект был в задней части башни, в двух отдельный коробках. Эти коробки были экранированы, что повышало живучесть экипажу, а детонация не уничтожало танк. Теперь понял, почему я тогда не взорвал танк, ведь боекомплект не находится в башне, а не в корпусе. Хотя, осматривая дальше этот