Подобная роль в обеспечении военного равновесия и стратегической стабильности также принадлежала аналогичным американским силам и средствам. Однако по нашему мнению, результаты анализа позволяют сделать вывод, что к концу 1980-х годов сверхдержавами был достигнут паритет только в информационно-разведывательных средствах. В вопросах противоракетной обороны СССР добился лидирующего положения.
Поэтому США предприняли попытку создания таких средств, которые могли преодолеть как систему противоракетной обороны, так и систему противосамолётной обороны.
Однако и после дезинтеграции СССР, оставшись единственной мировой сверхдержавой, имеющей самые мощные ВС, Соединенные Штаты, продолжили активно развивать свои стратегические наступательные силы[38]. Следует отметить, что минобороны США приступило к планомерной реализации программы модернизации ракетной системы «Минитмен-3»[39].
Совершенствование СНС ориентировано на сохранение достаточного потенциала ракетно-ядерного сдерживания в условиях сокращения количественного состава носителей и ядерных зарядов к ним. Не прекращались работы в рамках разработки перспективных стратегических систем, создания высокоточного управляемого оружия как в ядерном, так и в обычном снаряжении. Ядерная стратегия США 1990-х годов по-прежнему предполагала нанесение потенциальному противнику неприемлемого ущерба. При этом одной из важных ее особенностей являлось признание возможности боевого применения СНС в региональных конфликтах.
Данные обстоятельства, не в полной мере соответствуют условиям сохранения стратегической стабильности.
Кроме того, результаты исследования обобщаемого материала показали, что, во-первых, в Великобритании, Франции и Китае в 1990-х годах также осуществлялось создание новых и модернизация существующих типов ракетно-ядерного оружия.
Несмотря на официально декларируемую ядерную политику, значительная часть сил и средств ядерного нападения США, Великобритании, Франции и Китая продолжили содержаться в готовности к боевому применению по соответствующим заранее отработанным и постоянно корректируемым планам и вариантам.
Во-вторых, из табл. 1 очевидно, что стремительное распространение БР (средней дальности, оперативно-тактических и тактических) среди все большего числа стран, наращивание количественного состава этих ракет и качественное совершенствование их ТТХ стало объективной мировой тенденцией развития средств вооруженной борьбы.
Таблица 1 – Распространение ракетного оружия (МБР и БР средней дальности, оперативно-тактические и тактические)
Очевидно, что процесс создания научно-технической и производственной базы ракетостроения и формирования ракетных потенциалов в «третьих странах» мира, в том числе за счет приобретения технологий и импорта отдельных компонентов, принял необратимый характер. Военно-политическое руководство и авторитетные лидеры ряда «третьих стран»' считают наличие ракетного арсенала необходимым условием усиления военно-политического влияния и обеспечения регионального лидерства, а также эффективным средством достижения решительных целей в военных конфликтах и при сдерживании внерегиональных сил.
В начале 1990-х годов отечественными аналитиками отмечалось, что техническими возможностями для развертывания в течение ближайших 10–15 лет МБР и БРСД, способных служить средством доставки ядерного и других видов ОМП до объектов в глубине территории России, станут государства Ближнего и Среднего Востока (Израиль, Иран, Ирак, Сирия, Ливия, Египет, Саудовская Аравия, Турция), Южной Азии (Индия, Пакистан), Азиатско-Тихоокеанского региона (Северная и Южная Корея, Тайвань), Северной и Южной Африки, Южной Америки[40].
Данные обстоятельства выявляют ряд причин, позволяющих утверждать о продолжении влияния ядерного статуса в международных отношениях.
Во-первых, ядерное оружие по-прежнему является весомым фактом глобальной политики, несмотря на многочисленные заявления политиков о снижении его реального значения. Во-вторых, ракетно-ядерные средства в ближайшей и среднесрочной (до 2015 г.) перспективе по-прежнему останутся ключевым элементом боевой мощи ВС основных ядерных держав, важнейшим средством сдерживания и достижения политических целей. В-третьих, целый ряд факторов свидетельствует о том, что ядерная война как крайний способ разрешения противоречий вновь становится «допустимым» и «мыслимым». В-четвертых, и в ХХ – начале ХХI вв. ядерное оружие оставалось важнейшим силовым инструментом внешней политики России, основным средством, обеспечивающим ее безопасность.
Вместе с тем, в конце 1990-х годов утвердились преимущества информационных технологий в тактическом, оперативном и стратегическом уровнях.
Таким образом, исследование проблемы влияния противоракетной обороны на стратегическую стабильность, позволяют автору сделать следующие выводы.
Усилия деятельности государственных и военных органов в оборонном строительстве, в исследуемый период, были направлены на укрепление военной безопасности[41] СССР-РФ. Результатом этих усилий стали достижение и поддержание военно-стратегического паритета между СССР и США, ОВД и НАТО[42], сохранение военно-стратегической стабильности.
Основными направлениями военно-технических факторов достижения военно-стратегического паритета между сверхдержавами стали обеспечение глобального контроля за боевым применением любых типов СНВ, повышение их живучести и достоверности информации предупреждения.
Военно-организаторская деятельность высших органов власти по созданию войск противоракетной и противокосмической обороны (ракетно-космической обороны), а затем и воздушно-космической обороны, явилась диалектической взаимосвязью борьбы за достижение и поддержание военно-стратегического паритета, сохранение стратегической стабильности. Проблема создания и развития сил и средств выступала не самоцелью военно-технической политики, а средством обеспечения надежного отпора агрессору, гарантированной защиты от внезапного ракетно-ядерного нападения, в том числе и из космоса, на СССР-РФ.
Создание системы Воздушно-космической обороны на основе систем ракетно-космической обороны и противосамолётной обороны, в целях укрепления военной безопасности, направлено:
– на выполнение боевых задач информационно-разведывательными средствами систем предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства, противоракетной обороны по разведке воздушно-космического пространства, обнаружению средств воздушно-космического нападения и космической (стратегической) разведки в заданных секторах ответственности;
– организацию защиты высших звеньев государственного и военного управления, командных пунктов ВС и стратегическими ядерными силами средствами противоракетной и противокосмической обороны, во взаимодействии со средствами ПВО;
– развертывание воздушно-космической обороны РФ.
Раздел II
Деятельность отечественных государственных и военных органов по
созданию системы противоракетной обороны
Существует общепринятое утверждение, что работы по созданию отечественной системы ПРО развернулись в 1953 году после обращения семи маршалов к высшему руководству государства[43]. Исторический анализ истоков, причин и всего процесса работ в области создания средств защиты от ракет дальнего действия к началу 50-х гг. позволяет выдвинуть иную гипотезу. В пользу этого предположения свидетельствуют следующие обстоятельства.
Во-первых, к 1954 году стало очевидно отсутствие единых взглядов среди генералов, адмиралов и офицеров на способы ведения боевых действий в условиях атомного оружия (главный итог совещания руководящего состава МО СССР). О том, чтобы провести полномасштабную проверку боевых действий на практике не могло быть и речи из-за трудно предсказуемых последствий ядерных взрывов. Имелись лишь отдельные экспериментальные подтверждения, которые позволяли составить лишь частичное, а потому весьма отдаленное представление