Теперь мы штурмовали частный сектор, то есть обычные дачные дома. В этом были свои плюсы и свои минусы. Из очевидных плюсов была скорость продвижения группы вперёд, а из минусов – опасность оставить кого-то из врагов у себя за спиной. Поэтому двигались, не расслабляясь. Попутно мы должны были выполнить приказ командира взвода: найти баню. Не могло быть, чтобы на дачных участках не осталось ни одной бани. И мы её найдём, но сначала случится то, чего никто не мог ожидать.
Чаще всего я шёл первым в тройке, за мной Дамка и Красняк. Подходя к очередному дому, я контролировал периметр и посматривал на небо в поисках птичек, а второй номер нашей тройки доставал из моего рюкзака гранату и кидал её за забор на участок. Третий номер в это время осматривал подходы к дому на предмет растяжек и кидал гранату непосредственно в оконный проём. Другие двое ребят, оказавшись на участке, сразу бежали «зачищать» дом до такого состояния, что в нём не могло оставаться существ, имеющих хоть какое-то отношение к жизни. Иногда мы менялись в двойке и в тройке. Если в доме были погреба или подвалы, их тоже забрасывали гранатами.
Жёстко? Да, наверное. Но это была та ситуация, которая описана известной фразой: «…Ты видишь кролика? Нет? А он есть!» Пару раз нам пришлось жёстко постреляться с засевшими в домах ВСУшниками. Арта с нами не работала, потому что могла выстрелами угодить по своим. То же и у хохлов.
Но в одном из домов нас ждал сюрприз: осмотрев вход в погреб, который находился под крыльцом, мы увидели, что погреб доверху был завален телами положенных друг на друга убитых совсем недавно ВСУшников. Причём все они были без броников и убиты либо выстрелами из автомата, либо подорваны гранатами. К этому погребу вела дорожка примятой травы со следами волочения и крови. Дорожка уходила за забор к большому дому со стенами, выложенными из блоков железобетона и затейливо отделанными жёлтым кирпичом. Видно было, что этот дом принадлежал небедному человеку и главенствовал над окружающими полуразрушенными строениями, в основном двухэтажными. Он выдержал несколько попаданий снарядов большого калибра, у него были выбиты все двери и окна, но стены остались почти целыми.
Я приказал своей группе рассредоточиться и быть крайне внимательными при приближении к дому. Близлежащие сараи оказались пустыми. Вскоре на дальних подступах были обнаружены ещё два трупа украинских вояк. Они были в брониках, без оружия, но с перерезанным горлом. Стала понятна картина произошедшего: двое с перерезанным горлом – это фишкари, которых «сняли» по-тихому, когда все остальные спали ночью в том большом доме, который, видимо, был центром обороны этого участка со стороны ВСУ. До перекрёстка двух улиц было совсем недалеко, и мы поняли, что кто-то уже сделал нашу работу за нас.
И это не могла быть группа Борща, потому что я был с ним на связи и знал, что они подходили к перекрёстку совсем с другой стороны. Пока мы пытались понять, кто бы это мог быть, по нам из разбитого углового оконного проёма на втором этаже большого дома короткой очередью ударил пулемёт.
Очередь была скорее предупредительной, но в ногу сильно ранило Кольчика, который стоял ближе всех к дому. Взвизгнув, он упал. Мы залегли в траву. У Данона в аптечке нашёлся турникет, ногу быстро перетянули и вкололи всё, что было нужно. Быстро перекатились, одновременно оттаскивая Кольчика назад и за угол большого сарая. Возле сарая валялось ещё двое убитых украинских солдат. Так и оставили Кольчика пока сидеть там, бережно подтащив к стене. Вторую ногу он тоже пытался ощупывать, не снимая ботинка. А мы вчетвером выдвинулись вперёд.
Я спрятался за толстым поленом, валявшимся во дворе рядом с другим полуразрушенным сараем из кирпича. Затем подождал немного и громко крикнул в сторону большого дома:
– Работает ЧВК «Вагнер»! Назовите ваше подразделение!
В ответ мы получили ещё одну короткую очередь. Ситуация мне очень не нравилась. Стрелявший держал нас на удалении не менее пятидесяти метров от дома, не подпуская на расстояние броска гранаты. Можно было попытаться обойти стрелявшего сзади, но сверху ему были видны все наши передвижения, и подходы к этому дому могли быть уже заминированы сзади и спереди. Судя по тому, как грамотно была выбрана точка обстрела, там должны быть опытные бойцы.
Я доложил обо всём Борщу. Он пообещал запросить командование о том, кто ещё может находиться в зоне нашей ответственности, а мне приказал действовать по обстоятельствам, но уточнил, что поставленная задача должна быть выполнена в любом случае. Мы слышали, как в отдалении его группа рубилась с хохлами в других домах и там тоже была нехилая стрелкотня.
На каждое наше шевеление пулемётчик отвечал очередями. Мы решили выждать, когда у него закончится лента или перегреется ствол. Но прошло много времени, а он всё так же продолжал прижимать нас к земле. Причём в короткие промежутки между очередями из дома слышались странные звуки, похожие на глухие удары кувалдой по бетону или большим камням.
– У него чего там, лента до Луганска, что ли? – возмутился Красняк.
– Так, ну всё, он меня достал! – со злостью сказал я. – Хорошо, что «Муху» взяли…
Одноразовый гранатомёт РПГ-18, он же «Муха» или «Труба» нёс на своей спине Дамка. Я перекатился и снял его со спины Дамки. Проверив, как был вставлен заряд в «трубу», и понимая, что будет только один шанс, мне удалось отползти назад за угол ещё одного дома, пока Данон, Дамка и Красняк отвлекали неизвестного пулемётчика, открыв беспорядочную стрельбу из автоматов.
Необходимо было точно попасть именно в оконный проём, откуда велась пулемётная стрельба, иначе снаряд «Мухи», взорвавшись в стене дома, мог не разрушить её, на вид она была очень прочной. Я стал внимательно выцеливать предмет стрельбы по-старинке через планку, но в это время сзади раздался почти детский голос:
– Дядя, не стреляйте, не надо! Там мой брат!
Я обернулся: ко мне приближался щуплый белобрысый пацан лет четырнадцати в гражданской одежде, широких штанах и ветровке, выскочивший из-за домов, которые мы оставили позади. Одна рука у него была забинтована по локоть, а другую он держал, прижимая сбоку к штанам. Помешав мне прицеливаться, он быстрым шагом шёл по той самой дорожке из примятой травы, которая образовалась от перетаскивания трупов застреленных украинцев.
И тут сбоку от себя я услышал автоматную очередь. Белобрысый пацан упал,