Титус много улыбался, старался в меру своего состояния быть общительным и любезным со всеми, но все эти дни желал в душе только одного – поскорее убраться из больницы, чтобы записать привидевшуюся ему в беспамятстве историю. Кое-какие наброски начал делать еще лежа, выводя в блокноте карандашом малопонятные каракули и то и дело откладывая карандаш из-за кружащейся головы и тошноты. Но вот утром на седьмой день ему наконец выдали почищенный и отглаженный костюм, в котором он был в тот вечер, а еще коричневый кожаный портфель. Тот сразу оттянул руку, и по руке, как по путепроводу, хлынули внутрь неприятные воспоминания о визите в редакцию «Вернер Мей». Едва бесшумные двери госпиталя сошлись у него за спиной, Титус начал лихорадочно осматриваться вокруг в поисках урны. Хотелось как можно скорее избавиться от содержимого портфеля, которое казалось теперь, рядом с его новой величественной историей, жалким ученическим каляканьем. Наконец обнаружив урну, Титус решительно направился в ее сторону. Остановился, щелкнул язычком замка. Из недр портфеля на него пахнуло чем-то странным. Еще не понимая, в чем дело, он извлек оттуда толстую пачку засаленных листов. С задней, не заполненной строками, стороны в ней ровно по центру зияла ромбовидная дыра. Стало холодно, руки затряслись. Глухо звякнув, упал на асфальт пустой портфель. Титус безвольно опустился вслед за ним на землю. Победив усилием воли дрожь в руках, перевернул наконец рукопись и прочел смазанные первые строки:
Рукопись Титуса, наследника Сан-Маринского
25 июля. Погода в этот день была ясная и теплая. Я, несмотря на нечеловеческую усталость от переезда накануне, проснулся в семь часов утра.
Конец
Примечания
1
Есть много разных миров,
Много разных солнц,
У нас только один мир,
Но живем мы во множестве разных.
Марк Нопфлер
2
Час молчания (лат.).
3
Бог из машины (лат.).
4
Все дороги ведут к людоеду (лат.).