— Кстати, а что говорит госпожа Бхарти относительно это девицы?
— Порекомендовала от Селентис держаться подальше, намекнув, что она крайне неуравновешенна и в состоянии «устроить истерику», которую мы можем не пережить.
— Так ее зовут Селентис? Странное имя.
— Лингвисты полагают, что это прозвище, хотя не уверены.
— Захват обдумывали?
— Я говорил с Бхарти, но она на попытку угрожать только рассмеялась и предложила попробовать. Никакого страха. Для нее все это выглядит какой-то забавой. И главное, у меня сложилось впечатление, что ее смущают только последствия. Для нас.
— Какие последствия? Пустим газ. Потом спеленаем и нормально пообщаемся. Попробуйте донести до нее эту информацию. Может быть, получится наладить сотрудничество.
— Есть, товарищ генерал…
Осторожный звонок в дверь.
Тишина.
Майор опасливо огляделся. Лестничная клетка сверкала чистотой — плитка аж блестела, словно ее натирали со всем радением и страстью. Никаких рекламных объявлений и мусора. Лампочки все на месте и целы.
— Нравится? — Тихо спросил Иван Семенович, от чего майор вздрогнул.
— Вы так тихо открыли дверь…
— Селентис спит. Не хочу будить. Она всю ночь что-то делала. Утомилась.
— Чисто у вас здесь.
— Это все девочка наша. Умница. Умеет убеждать людей вести себя прилично.
— Мое руководство нервничает.
— Понимаю. Вы уж за тот раз зла не держите. Она иной раз меры не знает. Да и злится, что вы столько внимания к нам проявляете.
— Кто она? — Почти шепотом спросил Вольнов.
— Майор, — звонко прозвучал голос Селентис. — Иди к черту! Или тебе понравилось картошку чистить? — Она совершенно беззвучно выросла из-за спины Ивана Семеновича.
— Селентис?
— М-м-м… все-таки ты любишь боль и страдание.
— Милая, — мягко произнес Иван Семенович, — не спеши.
— Почему?
— У меня для вас сообщение, — поспешил заявить Вольнов.
— Я слушаю.
— Мое руководство не хочет обострять. Мы просто хотели бы пообщаться, не доводя до силовых решений.
— А вы можете? — Кровожадно оскалилась Селентис, от чего Вольнова передернуло.
— Я — нет. Но мой генерал считает, что можем. В любом случае — это осложнит жизнь Ивану Семеновичу и его супруге.
— Хорошо. Проходи. Пообщаемся. — Сказала она и потянулась, сладко зевнув.
Дважды приглашать майора не требовалось.
— Слушаю, — поинтересовалась темная эльфийка, когда они прошли на кухню.
— Кем вы приходитесь Ивану Семеновичу?
— Я не хочу отвечать на этот вопрос.
— Надолго ли вы приехали?
— Не скажу, — усмехнувшись, ответила Селентис и откинулась удобнее на кожаном кресле. — Ты так и будешь задавать дурацкие вопросы?
— Слушайте — не я их придумываю. Мне нужно будет что-то докладывать своему руководству.
— Доложи, что досажать Орловым не стоит. Я понимаю — любопытно. Но разве тебе не страшно сталкиваться с чем-то, что ты не можешь познать?
— Страшно. Но это наша работа. Мы вполне осознанно рискуем жизнью и знаем, на что идем.
— Серьезно? — Оживилась Селентис. — Давай допустим, что я принесу тебя в жертву богине хаоса.
— Убьете? Я готов к этому.
— Нет. Не убью. Принесу в жертву. После смерти твоя душа попадет в чертоги богини и станет ей служить. Для потех, к примеру. А развлекаться она любит довольно болезненно. Вечность мучений и страданий. Как тебе? Ты готов к ним?
— Я не верю во всю эту чушь, — с легким раздражением фыркнул майор. — Я приземленный человек. Вы мастерски умеете наводить мистику вокруг себя. Но меня вам не провести. Убить — убьете. Верю. Но не более того.
— А ты забавный, — произнесла Селентис, теребя колечко Дол Амона. Она впервые сталкивалась с таким вот неверующим человеком. И ей хотелось поиграть с ним. Но здравый смысл сдерживал от необдуманных поступков.
— Жмет?
— Жжет.
— Бижутерия? Уж не аллергия ли? Покажите, — произнес он и потянулся вперед.
Раз. И остро отточенный клинок уперся ему в горло, заставив замереть. Откуда она его извлекла только?
— Никогда не прикасайся ко мне без разрешения. Это может стоить тебе жизни. Ты понял?
— Понял.
— Ясно понял?
— Ясно.
— Хорошо, — кивнула она и таким же неуловимым движением спрятала клинок.
— И как быть с вопросами?
— Раз в неделю ты будешь приходить, и задавать мне вопросы. Разумеется, я на них отвечать не буду. Но какую-то видимость приличия мы соблюдем. Тебя это устраивает?
— Вы в принципе не будете отвечать на вопросы?
— Почему же? Если ты спросишь, какая сейчас погода — отвечу. Но все, что тебя касаться не должно — даже не надейся. Кроме того. Я сразу предупреждаю, что после первой же выходки, угрожающей жизни или здоровью Ивана Семеновича, Елены Георгиевича или моей, я выхожу на тропу войну и начинаю вырезать всех причастных. Просто оставьте нас в покое и не раздражайте меня.
— Можно личный вопрос?
— Нет.
— Как вы это делаете?
— Что? Отвечаю «Нет»?
— Заставляете людей делать то, что нужно вам.
Пшшш…
Сгорел крохотный микрофон с передатчиком, закрепленный в неприметной части костюма майора.
— Ой! — Дернулся Вольнов.
— Техника, она так не надежна, — с саркастичной улыбкой произнесла Селентис. — Мистика, да и только. Не так ли? Магия? Или, может быть, божественное вмешательство?
— Оборудование, — недовольно буркнул Вольнов. — ЭМИ вспышка просто выжгла электронику.
— А так? — Загадочно улыбнулась девушка, и руки майора непроизвольно потянулись к собственному горлу. Он пытался сопротивляться, но не получалось совершенно.
— Селентис! — Буквально взревела, влетевшая на кухню госпожа Бхарти. У нее словно зудело, приехать пораньше. После чего она выдала тираду на непонятном языке. И… о чудо — ее глаза светились синим светом. Ну, так — умеренно. Разве что насыщенный лазурный туман слегка парил из них. Селентис ответила ей не менее ярко и сочно. И тоже на этом неизвестном языке. А глаза к пущему ужасу Вольнова стали наливаться черным мерцанием. Аватар Кали и верховная жрица Ллос активировали свои божественные связи. Перенервничали.
— А ты — скотина! — Выдала Бхарти, резко развернувшись к Вольнову. — Ты и твое руководство! Вы, идиоты, разве намеков не понимаете? Бараны? Что вам тут — поля трупами заполнить?
— С радостью, — с каким-то вожделением в голосе произнесла Селентис.
—