— Твое «Потом» может не наступить! — донесся заглушенный вопль. — Она несет лопату!
Я отключился от внутреннего цирка. Передо мной уже стояло зеркало в человеческий рост. По местным меркам я был абсолютно готов к охоте… Пора было выходить.
В сопровождении гвардейцев я спустился в главный холл. Меня встретили толпа разодетой знати, сверкающие эполеты, шелест шелков и гул возбужденных голосов. А также вдали, у выхода затаилась пресса…Журналисты уже что-то спешно записывали в свои блокноты, а завидев меня, достали магические фотоаппараты. Засверкали вспышки, а я, в свою очередь, постарался не обращать на них никакого внимания.
Спустя минуту восторженных ахов и охов, передо мной вырос Рыльский. На его лице смешались тревога и какая-то лихорадочная надежда. Я наделся, что она была направлена на успех охоты, а не на мою кончину…
Анна также возникла внезапно. Она стояла рядом с матерью и натянуто улыбалась мне. Охотничий амазонский костюм глубокого зеленого цвета подчеркивал ее тройную фигурку. От нее приятно пахло таежным ельником и цитрусовыми… Не то, что от меня!
Но больше всего меня поразил тот факт, что Орловская тоже была здесь! В платье! Ярко-красном! С глубоким декольте! И в шляпке! Выглядела она, как леопард в вольере кроликов — смертельно опасно и безумно не на своем месте. Она поймала мой взгляд, ее щеки слегка порозовели, она отвела глаза. Интересно, узнала ли она во мне Соломона Козлова? В любом случае, Рябоволов прислал усиление…
Я натянул на лицо дурацкую улыбку Николая и засеменил, размахивая руками:
— Ой, сколько же здесь народу! И все это ради меня? Здорово! Аннушка, ты как картинка! Поехали уже, а? Мне не терпится поохотиться и бросить к твоим ногам тушу могучего зверя! Это так старомодно, но так романтично!
Анна решила поддержать меня в этой игре. Мы разыграли с ней мини-спектакль счастливой пары: я — восторженный дурачок, она — сдержанно-любезная невеста. Потом вся эта толпа, как стадо павлинов, двинулась к паромобилям, стоящим во дворе. Машины с императорскими гербами и мигалками приняли в себя весь это бомонд и рванули к станции дирижаблей. Через каких-то полчаса я уже заглядывался на гигантские сигарообразные воздушные судна. «Петр Великий» и «Екатерина Вторая» уже ждали нас, пыхтя паром.
Меня с Анной, Регентшей и Рыльским запихнули в общую каюту класса «люкс», разделенную на отсеки, но все равно тесную для такой «дружной» компании. Дирижабль плавно оторвался от земли. Вид на Петербург с высоты захватывал дух. Жаль, наслаждаться мне этим было некогда.
Ольга Павловна, восседая как королева на кресле, начала наставление:
— Николай, Анна, слушайте внимательно. Эфирный зверь ранга «Король» — Снежный Странник — уже пойман нашими лучшими охотниками и ослаблен магическими путами. Он ждет вас на специальной поляне в самом сердце заповедника. Вам нужно лишь подъехать туда, спешиться… А ты, Николай, должен нанести последний, добивающий удар копьем. Это нужно сделать эффектно. Для прессы. Анна, ты будешь стоять рядом. Поддержишь монарха своей ослепительной улыбкой. Всем все понятно?
— Ура! — завопил я, подпрыгивая на месте. — Я убью монстра! Сам! Аннушка, будешь мной гордиться?
— Конечно, Николай, — глядя в иллюминатор, отозвалась Анна ледяным тоном.
«Снежный Странник… Снежный Странник — принялся я рыться в воспоминаниях, пока Рыльский что-то бормотал на ухо Ольге Павловне. — Зверь класса „Король“. Гибрид гигантского белого медведя и горного духа. После Великого Разлома и демонических порталов местная фауна страшно мутировала. Появились различные твари с магией — огнедыши, камнешкуры, искажатели пространства. А эти „Короли“… ходили слухи, что некоторые из них эволюционировали чуть ли не в зверобогов. Те уже обладали зачатками разума».
Я продолжал дурачиться, болтая с Рыльским о «страшных рогах» и «острых зубах» несуществующего зверя, а сам краем глаза следил за своей будущей невестой. Анна сидела в сторонке, напряженная, как струна. Ее взгляд методично сканировал пролегающий ландшафт в окне иллюминатора. Но было видно, как она ненавидела весь этот фарс…
Благо мучения наши продлились недолго. Вскоре под нами замелькали густые кроны Царского Леса — мрачноватого заповедника, где водилась богатая дичь и всякая мутировавшая нечисть. Дирижабли плавно приземлились на огромной поляне у самой кромки леса.
Тут уже был раскинут шатровый лагерь с императорскими флагами: длинные столы ломились от закусок, икры, осетрины, шампанского в серебряных ведерках. Толпа знати, придворные, гвардейцы в парадной форме, журналисты с блокнотами и камерами — все изображали дикую радость. Музыка, смех, звон бокалов — все это свидетельствовало о пикнике на обочине ада.
Я вышел из дирижабля под ручку с Анной и нарочито громко крикнул: "
— Ура! Приехали! И где же шампанское?
Затем начался калейдоскоп приветствий, льстивых речей и тостов «за здравие Императора и его прекрасной невесты». Анна улыбалась, но ее рука на моей была холодна, как лед. Глаза девушки казались пустыми. Орловская в своем алом платье затерялась в толпе дам, но я знал — она рядом. Рыльский же не отходил от Ольги Павловны и тенью следовал за ней везде.
И вот, посреди этого веселья, когда я уже готов был треснуть кого-нибудь из светских болтунов по голове бутылкой шампанского, из глубины леса донеслось НЕЧТО.
— Р-Р-Р-Р-О-О-А-А-А-Р-Р-Р!!!
Это был не просто рев. Это был громовой удар, сотрясший землю. Воздух сгустился, наполнившись монструозной, древней силой. Аурой чистого, дикого гнева и безумной яростной воли. Ветви вековых деревьев согнулись, как тростинки. Бокалы на столах задребезжали. Музыка смолкла. Веселье превратилось в ледяной ужас. Даже самые бравые гвардейцы побледнели.
— Это… это же он! — закричал кто-то из охотников. — Зверобог! Видно, он почуял кровь Снежного Странника и отправился на охоту! Его Величество опередили…
— Император Николай! Надо немедленно уезжать! — завопил Рыльский, выхватывая из-за пояса пистолет. — Нужно передислоцироваться! Сейчас же!
Началась паника. Крики, толкотня. Ольга Павловна что-то приказывала. И в этот момент Анна… Она сорвалась.
Я увидел, как ее лицо исказилось каким-то странным, диким облегчением. Как будто этот нечеловеческий рев был ответом на все ее мучения. Она рванула вперед, к коновязи, где стояли оседланные лошади. Одним ловким движением она вскочила на первого попавшегося вороного жеребца — того, что был крупнее и выглядел норовистее.
— Анна! Стой! — заорала Ольга Павловна, но было поздно.
Анна вонзила шпоры в бока коня. Жеребец взвился на дыбы и рванул вперед, прямо в темную пасть леса. В ее глазах, мелькнувших в последний момент перед тем, как она скрылась в зелени, я прочитал