— Это место (и другие аналогичные по смыслу) помогут мне протолкнуть книгу, — сказала она.
Немного поработал в Ленинской библиотеке.
24. Утром Институт (до 5 час[ов].) Затем проехал в Кук[ольный] театр, видел там кукол для «Волшебн[ика]»
Вечером был Розов, но он ничего не привез нового. После того, как он уехал, я работал над матем[атикой].
25. Весь день писал статьи для «Воен[ной] математ[ики].»
26. Утром писал «Воен[ную] м[атемати]ку», потом решил ее кончить, т.к. написано достаточно, вечером начал перепечатывать.
27. Напечатал больше десятка страниц; был на экзамене у Вивы (письменная алгебра).
28. Почти весь день печатал, а в перерывах пилил дрова и занимался с Вивой (подготовка к устной алгебре). Напечатал сегодня 21 страницу. Дело подвигается.
29. Целый день болела голова, но все-таки сидел в школе на экзамене (устная алгебра).
Вечером был Розов, читал 2 и 3 сцены I-го действия, я их в общем отверг; нехорошо сделаны и вдруг появился неожиданный поворот от сюжета. Какой-то Шалтун-Болтун превращается в Витаминова и провоцирует ребят выпить пилюли.
Фантазия всегда уводит его в дебри...
Получил от Ефима письмо и 1-ую часть «Царского токаря» с некоторыми (весьма немногочисленными) замечаниями.
30. Много занимался с Вивой по физике. «При всем при том» успел перепечатать 14 стр[аниц] «Воен[ной] м[атемати]ки». Ездил в Детиздат по приглашению Наумовой. Оказ[ывается], Детиздат переходит в ведение Наркомпроса. Уже назначен новый директор, и, очевидно, начнутся новые порядки. «Ц[арский] ток[арь]» будут отдавать еще раз на рецензию, а в связи с этим Наумова хочет скорее продвигать ее. Она договор[илась] с Куклисом, что книга, хотя и вне плана, но пойдет. Надо ее скорее сдавать на иллюстрацию, а второй экз[емпляр] еще не оформлен — это большая работа. Я взял ее на себя и обещал сделать к понедельнику.
31. До 5 час[ов] Ин[ститу]т. Вечером сделал большую работу над «Ц[арским] т[окарем]» (сидел до 2-х часов ночи).
Июнь.
1. До обеда сидел над «Токарем» и успел оформить обе рукописи. Большая работа.
После обеда ездил к Швембергеру, толковал с ним о «Витаминове». Но конкретных указаний мало — только замечание, что Ленивиха не навсегда исчезает с лица земли. Она, как гриб, — уничтожишь и снова выростает. Вечером напечатал несколько листов «Воен[ной] матем[атики].»
2. Сдал «Токаря» Наумовой; обещает через 2–3 дня сдать на иллюстрацию.
После обеда печатал «Воен[ную] м[атемати]ку». Вечером был Розов, читал снова 1-ое действие; все-таки слабо, нет юмора, нет выдумки. Но у меня связаны руки, пока не разделаюсь с математикой.
3. Был на экзамене у Вивы. Много работал над матем[атической] рукописью. Уже засыпая придумал для нее хорошее название: «Бойцы-невидимки». Надо только обосновать его во введении.
4. Целый день, почти не вставая — часов 15 — просидел за письменным столом. Проделал огромную работу над рукописью «Бойцы-невидимки», совершенно оформил (и даже сшил) два экземпляра.
Остается «под запал» кончить и третий — и тогда, «благословясь» за Витаминова.
5. Утром сидел на экзамене по геометрии, потом занимался с Вивой.
После обеда свез «Бойцы-невидимки» Абрамову. Заглавие ему очень понравилось. Суждение о книге, конечно, будет вынесено не скоро, т.к. она пойдет на рецензию. Но я почему-то за нее спокоен.
Разговаривал с Наумовой: «Токарь» на иллюстрацию еще не сдан.
Был в Ин[ститу]те. В[асилий] И[ванович] Шумилов заявляет, что я должен взять полную нагрузку. Это скверное дело...
Вечером закончил оформление третьего экземпляра «Бойцов-невидимок». Хочу предложить Воениздату и изд[атель]ству Осоавиахима.
6. Немного работал над «Бойцами». Написал в Воениздат и изд[атель]ство Осоавиахима, к заявкам приложено оглавление.
7. Утром на экзамене по тригонометрии у Вивы; днем и вечером занимался с ним же по истории. Был Розов, читал всего «Витаминова», но впечатление неважное. Придется совершенно перерабатывать.
Немченко сообщила, что договор оформлен и что в понедельник, возможно, будут деньги.
8. Сел за «Витаминова», но написал только заглавие; приехали Губины, оторвали, а потом почти весь день занимался с Вивой по истории.
9. Утром экзамены, вечером история с Вивой.
Был в Комитете по Дел[ам] Иск[усств], имел корот[кий] разговор с Немченко. Она сообщила, что их инструктировали о том, какие идеи сейчас надо проводить в худож[ественных] произведениях. Основное — это подготовка к войне, надо проводить идею: «Война теперь — это техника. Не мужество решает дело, а техника». Отсюда везде мысль об овладении техникой. Это как раз то, что я провожу в «Бойцах-невидимках». Надо ее замечания учесть и для «Витаминова», за которого я засяду 11-го, когда Вива сдаст историю.
Звонил Наумовой: «Токарь» сдан в худож[ественную] редакцию, но худож[ественный] редактор еще не назначен.
Накануне узнал от Евгения причину перехода Детиздата в НКП. Детиздат оторвался от школ, мало издавал классиков и вообще тех книг, которые необходимы, чтобы пополнить образование ребят сверх программ (т[ак] н[азываемое] «школьное чтение»).
10. Экзамен в Ин[ститу]те, а потом занятия с Вивой.
11. Вива наконец-то сдал историю, конечно, на «отлично». Так кончилась «история с историей». Теперь можно приступать к «Витаминову».
Узнал новость: Швембергер ушел из Областного Кукольного театра. Причины мне пока неизвестны. Абрамов болен, мне не удалось узнать, прочитал ли он «Невидимок».
Вечером написал две картины «Витаминова». Дело пошло: в вещь включился.
12. Написал три картины «Витаминова».
Вечером был Розов; я читал все написанное, ему очень понравилось.
13. Написал еще три картины «Витаминова».
Остальное время ушло на сборы на дачу.
14. Утром написал только две странички. Остальное время — Институт и переезд на дачу. Нынче мы переехали исключительно поздно — причин две. Небывало холодная весна (такая была, говорят, лет 80 назад), когда в июне несколько раз шел снег и Вивины экзамены. Но сегодня он сдал последний экзамен — химию, конечно, тоже на отлично.
Итак он кончил отличником, труды летней подготовки и волнения экзаменов отпали от него и я за него очень рад. Достался мне этот год, трудов с ним было положено множество. Но и в Институте придется мне вести его 2–3 года, прежде чем он не станет на ноги.
Был в Детиздате. Абрамов еще болен. О «Токаре» известия неутешительны. Куклис без новой рецензии не отдает на иллюстрацию и теперь ищут историка. Начала читать книгу Еремеева — эта старая желчная классная дама и раскритиковала: «Много лишнего, автор развернулся очень широко, слишком много (все еще!) места занимает конфликт Петра и Алексея,