Около них можно не только стоять любоваться их красотой и выразительностью, с ними можно общаться, разговаривать, как с живыми!
Вот как, например, с «Дарящей воду»:
Всё продают: мороженое, пиво,
Кроссовки, сувениры и цветы;
И вдруг я вижу истинное диво:
В жару всем людям воду даришь ты!
Библиотека на пляже
На рынке очень важно торговаться;
Всего важней для танцев – дискотека;
А вот для пляжа, если разобраться,
Ему важней всего—БИБЛИОТЕКА!
Как хорошо: от Солнца отдохнуть;
В романы и рассказы погрузиться;
Украсить «Новостями» Жизни путь;
Перелистать любимые страницы!
Заходим почитать и поразмыслить…
Но где же книги?!
Кружки на столах!
Крутые фразы в воздухе повисли;
Народ не с книгой – с воблою в руках!
Здесь благодать для интеллектуалов:
«Кто виноват?», «Что делать?» – знают все;
Здесь сколько ни налей – всё будет мало!
Здесь развернёмся мы во всей красе!
Так видит название этой «Библиотеки» только что посетивший её «Читатель».
После 3–5 кружек
Баллада о Нате
Доярка украинской фермы Ната
С утра пошла корову подоить;
Взялась уж за соски, да вот беда-то:
Подойник весь успел до дыр прогнить!
Пошла Наташа сена дать корове,
Да вилы поломались у неё;
Хотела детям завтрак приготовить,
Сломался таганок – что за житьё!
Подойники, железки, поварёшки—
Наташе всё давал Иван- Дурак;
За сала шмат, за самогона плошку;
То за спасибо, то за просто так.
Но вот меж ними кошка пробежала,
Теперь Наташе Ванька – лютый враг;
«Отдай мой самогон! – она сказала,—
Хочу быть самостийной, пшё-о-ол, Дурак!
Что я тебе должна – я всё прощаю;
А ты мне до копейки заплати!
С тобою я дружить не обещаю,
Тебе скорей советую уйти!
Твоя телега у меня осталась?
Раз хутор мой – здесь всё теперь моё!
З тобой я дужэ горя нахлебалась,
Бэз тэбэ будыть классное житьё!
З тобой я ридну мову подзабыла,
Як розмовлять мне с немцами, с ООН?
Ты врёшь, тебя я вовсе не любила;
Отдай рассол и сало; выйди вон!»
* * *
Всё хорошо – но где же взять подойник?
Как ей теперь доить, стирать, варить?
Умыться даже – где же рукомойник?
Его теперь у Ваньки – лишь купить!
Меж ними и границы, и таможни;
Забор колючий окружает дом;
Того «Низ-зя!» и этого «Н-нэ можна!»
Запрет, ограничения кругом.
И вдруг, как светом, озарило Нату!
И где была пустая голова:
«Ведь если наша ферма вступит в НАТО,
Тогда плевать нам на тебя, Иван!
Свою дубинку ядерную сдали,
Остались беззащитны мы совсем!
Чтоб снова нас Иваны не подмяли,
Спаси и сохрани нас, дядя Сэм!
То пустяки, что много темнокожих
Родными станут нам с чужой дали;
Ведь мы с твоим народом так похожи:
У нас такая ж точно буква „i“!
Друзья-американцы, негр и белый,
К нам испокон симпатии полны;
Готовы нам помочь не словом – делом:
Нам „Пепси“ дать и новые штаны!»
* * *
Зачем теперь вести хозяйство Нате,
Ломать башку над кучею проблем?
Ей всё дадут; ей НАТО скажет: «Нате!»
Всё привезут – трусы и ЭВМ!
Мечтает Ната: вдруг, на самом деле,
Грицько её – ну, чем не шутит бес!—
По «дембелю» вернётся из Брюсселя
Не на коне – в машине «Мерседес»!
Как хорошо без Ваньки заживётся!
Пусть даже не выходим мы из тьмы;
Как пан Кравчук сказал: «Пусть ошибёмся,
Но нас народ поймёт: ведь это – МЫ!»
Простой народ – как все нас понимали!
Зачем нам чукчи, Колыма, Нарым?
У нас ведь даже зэков посылали
Не на Таймыр, а худо-бедно – в Крым!
* * *
Но может приключиться, в самом деле,
Наташу в НАТО всё же не поймут:
Она попросит для детей «шрапнели»[4],
А вместо ячки им свинца пошлют!
Рамиль Джаманкеев
Родился в 1976 году в Казахстане.
В 1985 году переехал в г. Реж Свердловской области. Любит писать, рисовать, валять, лепить, творить и придумывать. Вдохновляют рыбалка и отдых на природе.
Та война
Как много молодых героев
Одетых в цинк в земле лежат,
Как много боли, много крови
Отдал стране простой солдат.
Сколь было – девятнадцать? Двадцать?
Что в жизни парень повидал?
Хотел он бегать и смеяться,
Хотел, но замертво упал.
А те, кто жив? О чём их думы?
Что память им рисует вдруг?
Свист пуль, огонь, и дыма клубы,
И раненый кричащий друг.
А ночью, в темноте проснувшись,
Вспотев, толкнув ногою стол,
В то время снова окунувшись,
Он ищет под подушкой ствол.
Но это сон, он понимает.
О нём не скажет никому,
И вновь, и вновь он вспоминает
Тот год, тот месяц, ту войну…