То время «своей революции», а это время есть у каждого человека, прошло. Он вспомнил свои розовые мечты, обиды, споры, уязвленное самолюбие, за которое его недолюбливали, и, наконец, благородную ненависть, которую испытывал при виде многих несправедливостей по отношению к себе и еще больше – к другим. Но это время прошло, и он незаметно для себя смирился. И только воспоминания приносили ему далекий отзвук чего-то несбыточно-прекрасного, которое, как он думал, совершившись однажды, умирает навсегда. Как-то мама сказала ему, что встретила школьного учителя и тот спросил: «Как ваш бунтарь?» Он улыбнулся прошлому грустной улыбкой, словно прощался с собой, с розовощеким, вздорным мальчишкой. Тот уходил, потому что должен был уйти и, наверное, еще потому, что время не поворачивается вспять.
Но единственное, о чем он не жалел, это о своих поступках, которые круто изменяли его жизнь, хотя он мог при желании поступить и по-другому, эта возможность сохранялась за ним и сейчас. И когда он вспоминал, что было год назад, всегда думал: почему я так поступил, а не иначе? Его руководитель дипломной работы, профессор, предложил остаться в аспирантуре, но он отказался, и его послали в одно из городских конструкторских бюро НИИ.
Еще в институте, если не в школе, он почувствовал какой-то, на первый взгляд, едва заметный, но все-таки существующий разлад между знаниями и жизнью. Особенно на практике, когда они слонялись по заводу в поисках хоть какого-нибудь занятия и шли… в кино, ели мороженое, дурачились. И тогда он решил, что не пойдет в аспирантуру не потому, что не хочет, наоборот, его так и тянуло сидеть над книгами часами, забывая все, но именно поэтому ему не хотелось, как он чувствовал тогда и понял только сейчас, «забыть все». Внешне, для других, он объяснял: «В конце концов, аспирантура от меня никуда не уйдет» – матери, родственникам; «Не хочется сидеть у матери на шее, надо деньги зарабатывать» – товарищам, знакомым. Для себя – он чувствовал, что ему не хотелось жить, чтобы удивлять, не хотелось терять три года жизни в поисках неизвестного и еще то, о чем он сказал профессору: «Я хочу почувствовать то, что я знаю». Он и сам не понимал, как вырвались у него эти слова, но именно они выражали его состояние. Жизнь в институте, однообразная, медлительная или просто не его жизнь, как он понял сейчас, разочаровывала, и он смирился и стал «в доску институтский». И сейчас, вспоминая себя, радовался, узнавая в прошлом себя настоящего, живого, свободного. И это совпадение заставляло его верить себе и назвать правдой то, что чувствовал, мыслил он сам.
Вадим шел по привычной дороге домой. Стояла невыносимая городская жара с ее особенностями, оттенками, где смешивалось самое несовместимое и существовало рядом, например свежесть зелени и гарь, раскаленное солнце и горло человека словно русло высыхающей реки: нечем было дышать. Но именно это состояние вернуло Вадима к настоящему, к нему самому, идущему в тени деревьев, вдыхающему, словно впервые, никогда не виданный им раньше опьяняющий его тело напиток, чудом уцелевший в этом огненном месиве, напиток из воздуха, настоянного на ароматах листьев – тихой песни о тайне созревания природы, которая слышалась везде, так похожа была она на биение его собственного сердца. Мир, почувствованный и увиденный заново, наполнил его какой-то необузданной, дикой, захлебывающейся радостью.
«Я свободен! Я свободен! Я забыл себя, я боялся себя, не верил себе, своему «я». Жизнь человека – это жизнь его «я». Не просто плыть по течению, как все, а жизнь моего «я» с такими же «я» других людей».
Примечания
1
Анненков Ю. П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: В 2 т. Л.: Искусство, 1991. Т. 1. С. 107.
2
Ахматова А. А. Собрание сочинений: В 2 т. М.: Правда, 1990. Т. 1. С. 141. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием номера тома и страницы в скобках.
3
Мандельштам О. Э. И ты, Москва, сестра моя, легка…: Стихи, проза, воспоминания, материалы к биографии; венок Мандельштаму. М.: Московский рабочий, 1990. С. 83.
4
Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. Л.: Наука, 1973. С. 59.
5
Блок А. А. Лирика / Вступ. ст. К. И. Чуковского; сост. и коммент. В. Г. Фридлянд. М.: Правда, 1985. С. 289.
6
Анненков Ю. П. Дневник моих встреч. Т. 1. С. 107.
7
Цит. по: Поэзия Серебряного века I: В 3 т. М.: СЛОВО/SLOVO, 2001. Т. 1.С. 495.
8
Мандельштам О. Э. И ты, Москва, сестра моя, легка… С. 84.
9
Гумилёв Н. С. Сочинения: В 3 т. М.: Художественная литература, 1991. Т. 1.С. 130.
10
Цветаева М. И. Поклонись Москве…: Поэзия. Проза. Дневники. Письма. М.: Московский рабочий, 1989. С. 88.
11
Там же. С. 84.
12
Первая антология посвящений А. А. Ахматовой, составленная искусствоведом и литературоведом Э. Ф. Голлербахом, была издана в 1925 г. и включала 20 стихотворений.
13
Носик Б. М. Анна и Амедео. История тайной любви Ахматовой и Модильяни, или Рисунок в интерьере (Документальная повесть). М.: ОАО Издательство «Радуга», 1997. С. 170.
14