Коллектив авторов
Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск третий
Предисловие
Представляем читателям спецвыпуск альманаха «Российский колокол» имени Велимира Хлебникова.
Если творческий человек всегда в той или иной мере необычен, отличается от других, то для Хлебникова это верно в квадрате и в кубе. Обладая слишком своеобразным талантом, он так и не был понят до конца современниками, даже единомышленниками, да и теперь его творчество вызывает немало вопросов и далеко не всеми принимается.
Поэт для поэтов – так Хлебникова называли и называют, хотя диапазон его творчества далеко не ограничивался только стихами. Его относили к футуристам, хотя сам Хлебников нашел собственное самоопределение – будетлянин. При всем новаторстве своего творчества он не отвергал традиций прошлого, не позволял себе пренебрегать историей и культурой. Поэтому в его стихах не только «вне протяжения жило Лицо», но и «Ночь смотрелась как Тютчев».
Однако Хлебников постигал жизнь не только через слово, но и через цифры и числа. Через сложные арифметические подсчеты он стремился вывести законы времени, которые позволили бы установить закономерности человеческих судеб и истории стран и народов. Эта проблема волновала Хлебникова тем сильнее, чем больше он видел исторических потрясений. И, надо признать, некоторые из них он действительно предсказал согласно рассчитанной им самим системе, порой с точностью до года.
Представленное издание – третий спецвыпуск альманаха имени Хлебникова, который, вероятно, уже может считаться зарождающейся литературной традицией. Одаренные писатели и поэты нашего времени собираются, чтобы поделиться своими мыслями и чувствами с читателем. Каждый тем способом, какой считает ближе всего для себя – стихами или прозой, через философско-критические построения или занимательную беллетристику, которая не только развлекает, но и побуждает размышлять и рассуждать.
Сам Хлебников не сомневался, что талантливым людям необходимо так или иначе сообщаться. Поэтому альманах, объединяющий авторов и читателям, хочется верить, станет лучшим памятным изданием для замечательного поэта и писателя.
Приятного чтения!
Аркадий Афонин
Аркадий Афонин родился в г. Красноярске, самом сердце Сибири. Сейчас проживает в Туле. Идеи первых литературных произведений появились в школе, которую окончил в 1979 г. Обучаясь в Тульском государственном институте имени Л. Н. Толстого, увлекся театром и изобразительным искусством. В 1985–1987 гг. обучался заочно в МГЗПИ в г. Москве по специальности «изобразительное искусство».
Работал учителем в тульской школе, преподавателем в педагогическом университете. Кроме педагогической деятельности занимался дизайном интерьеров, работал художником-оформителем в рекламном агентстве. Все это время продолжал заниматься литературой. В 90-е гг. издал несколько поэтических сборников: «Ожерелье страсти», «Час безвременья», «Капли». В 2000-е гг. им написано несколько повестей и киносценариев. В 2008 г. издана книга стихов «Французский бульвар».
В 2010 г. напечатана детская сказка в стихах «Невероятные приключения Соври-Болона и Осы», и по ее мотивам в 2011 г. записана аудиокнига.
Последние десять лет много путешествует по Европе и Азии. Четыре последних года проживал в Нью-Дели в Индии, где в 2018 г. издал сказку-фэнтези «Золотой город, или Возвращение мирров». Кроме занятий литературой и педагогической деятельностью много времени уделяет рисунку и живописи. В ближайших планах – издание альбома графических работ.
При работе над каждой книгой особое внимание уделяет ее художественному оформлению, начиная с обложки и заканчивая подбором шрифта и иллюстрациями.
Арена
Поэма
1
Арены круг влечет. Душа стремится ввысь.
Все медленно течет, и мысли разлились.
Песок еще сухой, причесан, подметен,
И по нему рукой проводит нежно он.
Ласкает, говоря заветные слова,
Колено преклоня, песок поцеловал.
Тореро, будто бог, сияет в золотом,
Молитву сотворя полуоткрытым ртом.
Montera[1], как мечта, опять в его руке.
Он мысли отпустил и вышел налегке.
Проходит по ковру. Без зрителей – смешно,
Как танцы поутру иль крепкое вино,
Как сумасбродный крик среди ночной тиши
Иль как святого лик в безжизненной глуши.
Но, мысли отпустив, он бродит не спеша.
И некогда грустить, и нечего решать.
Chaleco[2] вяжет грудь и отражает свет.
Она хранит его уже немало лет.
Арена и песок – его знакомый путь.
Он думает и ждет. Волнуется чуть-чуть.
2
До схватки – два часа. И бык уже в плену.
Но, губы искусав, он не пойдет к нему.
Он молча будет ждать заветного звонка,
Свой плащ к груди прижав, как в прошлые века
Ждал схватки человек. И, медленно привстав,
Остановил свой век – от ужаса устав,
Остановил свой бег и плечи развернул,
И прошептал себе, не разжимая скул:
– Нет, я не побегу. Вонзай свои рога!
Я больше не могу от дикого врага
Бежать, как жалкий трус меж веток и кустов.
И пусть змеи укус слабей, чем штык рогов,
Но я не побегу. Раскрашу кровью грудь.
На этом берегу закончу смелый путь
И лягу под тобой, гарцующий бизон.
И пусть – смертельный бой, и жизнь, как будто сон,
Промчится, не успев все дни перелистать.
И птица – будет петь. А кто-то – будет ждать.
Но я не побегу. Мы – старые враги.
Я больше не могу. Уж лучше ты беги!
Уж лучше ты неси вперед свои рога.
Я посмотрю вблизи, как этот пыл погас,
Как упадет в песок вот эта груда мышц.
Пусть между нами рок и крик безумных птиц.
Пусть между нами лед, холодная вражда.
И кто-то кровь прольет, застынет навсегда.
Слезай на землю, бог задумчивых лесов,
И навостри свой рог, и распугай всех сов.
Я здесь стою один. Копье – в моих руках.
Поляна – тот же ринг, но в птичьих голосах.
Поляна и кусты, что разделяет нас?
Последние часы – копыт тяжелый лязг.
3
Арены тесен круг, от схватки не уйти,
Лишь только сердца стук волнуется в груди.
И первые шаги – на огненном песке,
И вечные враги глядят теперь в тоске.
Здесь