Когда яйцо с агентами пролетало над Арахасом, J сказал К:
– Вообще-то, особого смысла приземляться в центре отрезка нету. Разве что глянуть, чем там безопасник занимается с верблюдами.
– Давай спустимся. Может, узнаем у него, как продвинулись дела у старлея. И где же этот бдительный страж Планетной безопасности, вынужденный гоняться за тенью? Он что, уснул, зарывшись в песок? Или я неправильно запомнил координаты?
– Нет. Смотри, здесь довольно свежий и глубокий след на песке. Потом он поехал… Вот следы. Тут следы обрываются… Кажется, здесь он взлетел, треч. Что будем делать, напарник?
– Пока, J, ты занимался там, в лесу, опознанием копии, твой напарник не терял времени даром. Я взломал телекод старшего лейтенанта. И включил запись. Давай послушаем, о чём он говорил и что думал после нашего отъезда:
«Что здесь нужно было этим двум девицам в чёрном? Симпатичные. Если бы не этот труп, то… Ладно, вызываю труповозку…»
– Стоп! К, ты что, успел подтереть ему память?
– Ну, только-то и всего о нашем пребывании. И записал парню воспоминания поприятнее, чем наш визит. Давай дальше послушаем:
«– Комрад старший лейтенант, объект-невидимка начал медленно перемещаться. Наверное, пешком.
– Следи за ним, сержант. Двигайся строго по пеленгу. Сообщай об изменениях.
– Объект стал двигаться быстрее. Похоже, сел во флайтер.
– Гони по пеленгу, сержант. Не отпускай. Погоня, нилб, за призраком…»
– К, и на кой нам треч болтовня этих придурков? Предлагаю слетать туда, где она была три дня. Там посмотрим, что дальше делать.
* * *
«Рома, прости меня. Я должна уйти именно сейчас, пока ты спишь. Потому что, когда ты проснёшься, я бы никогда… Я бы опять не смогла уйти. Ты бы удержал меня и уговорил меня изменить своей судьбе.
Я сейчас смотрю на тебя спящего и вспоминаю, как я наткнулась на тебя там, на дне у скалы, когда ныряла за ракушками и крабами. Ты такой необыкновенный, так непохожий на нас. Я тогда испугалась. Я не слышала всплеска, только видела, как твоё тело камнем идёт на дно.
Нет, сначала я просто хотела спасти. У меня и мысли не закралось, что ты Пришелец. Я разглядела твою необыкновенность только на берегу. Но и тогда не поняла ничего. Твоя причёска – она была очень странная. Но я почувствовала, что ты дышишь и у тебя есть пульс. Именно когда я уловила это слабое дыхание, что-то первый раз щёлкнуло у меня в груди.
Ты лежал на кровати в нашем хаусе. Я так же, как и сейчас, садилась на краешек кровати и рассматривала тебя. Это Ари первая предположила, что ты Пришелец. Но мне было уже всё равно. Потому что эти щелчки в груди повторялись каждый раз, когда я смотрела на тебя. А когда я дотронулась до тебя, коснулась пальцем твоих губ, провела рукой по волосам…
Прости, но это мой единственный шанс – сбежать, пока ты не проснулся. Здесь ты в безопасности. Я уже отправила почтаря Велороку. Он заберёт тебя и отправит в твой мир. Так будет лучше для нас обоих. Так будет правильней. Ты тоже правильный. Как и я. Мы не сможем долго жить, понимая, что живём не по правилам.
Ну, ты меня понимаешь. То, что произошло с нами, – это слишком необычно. Все эти дни меня не покидало ощущение, что это сон, или я читаю книгу, или смотрю фильм. Мне очень нравится этот фильм, эта сказка, этот сон. Просыпаться очень не хочется. Лучше перевернуться на другой бок и опять закрыть глаза.
У тебя никогда не бывало так, что ты спишь, и вдруг просыпаешься под утро, и не хочется вставать? Ты смотришь на будильник и видишь, что он должен прозвонить через пять минут. И так грустно становится и обидно, что не досмотрел сон, и всё равно уже не уснуть на эти пять минут, а надо вставать. Наш будильник всё равно скоро прозвонит, и придётся вернуться в свою жизнь. Ту обычную жизнь, которую наши родители подсознательно, на родительском инстинкте для нас считают единственно нормальной. А это и есть судьба, написанная в книге судеб.
Ты рассказывал, что у вас, в вашем мире, люди издавна пытались предсказывать судьбу, видеть будущее. Ведь ты согласишься со мной. Ты же рассказывал мне про свою семью. Про родителей, младших брата и сестру. И я понимаю, что если ты останешься, то рано или поздно ты начнёшь скучать по ним и будешь жалеть, что навсегда отрезал себя от их мира. Ведь там с ними тебе тоже было хорошо. И там твоя судьба. Наверное, они ещё верят, что ты не погиб, что может случиться чудо и ты вернёшься. Я знаю, что ты разделяешь мои мысли. Иначе мы не смогли бы так счастливо провести эти дни…
Я не удержалась и коснулась губами твоих губ. Я поймала твоё дыхание. Ты не проснулся. И к лучшему…
P. S. Я гоню от себя мысль, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Мне не хочется думать об этом. Я считаю – мне так хочется думать, – что мы ещё встретимся. Может быть, скоро путешествия в парамир будут таким же естественным делом, как слетать в Акирему».
* * *
Велорок, прочитав записку, принесённую голубем, стал ходить из угла в угол по комнате. Он нервно потирал руки, поднимал их к голове и делал движение, характерное для обладателей густой и длинной шевелюры, когда те откидывают с лица назад непослушные пряди, начисто позабыв о том, что его волосы в этом не нуждаются.
Записка от Яны была краткой и очень решительной. Она благодарила судьбу и его, Велорока, что в прошлый раз он так и не отправил Рому в парамир, потому что это подарило ей ещё несколько незабываемых дней и помогло быстрее раскрыть чудовищный подлог, совершённый Лиахимом.
За те дни, что прошли с тех пор, как она нашла на дне океана Пришельца, многие её взгляды на жизнь, казавшуюся такой простой и ясной, претерпели изменения. Она словно прожила ещё одну жизнь. Но, несмотря ни на что, теперь он должен непременно вернуть Рому домой. Она взывала к совести и чести профессора и ответственности учёного, в конце концов.
Велорок ещё раз потрепал свои и без того взъерошенные клочки волос и решительно направился к выходу, потом резко остановился и забормотал себе под нос:
– Да, но