Но нет. Почувствовал он, как поворачивает рулевое весло и движется он килем прямо в бок своей стругине.
Не мог. Не мог боевой корабль ослушаться приказа. Не видать бы ему тогда Валгаллы как своей кормы. Но и на смерть Грезэ он тоже смотреть не хотел. Крепко закрыв глаза, он всё же слышал, как трещат доски её палубы, как ломается прямая стройная мачта, которой он восхищался, как звенит рулевой канат, прежде чем лопнуть. И как шелестит тонущий парус её серебристым голоском: «Тоффииик!»
Бой был недолгим. Болгары, увидев гибель своих вельмож, в панике бросались в воду, пытаясь спастись вплавь. Но ушкуйники добивали их меткими ударами батогов.
Река вспенилась от крови.
Через полчаса всё было кончено. Ещё кое-где слышались редкие вскрики добиваемых несчастных, ещё перепрыгивали разбойники со струга на струг, обыскивая каюты, а князь уже командовал пристать к ближайшему островку, чтобы пересчитать добычу. Причалившие корабли делились впечатлениями от боя, выжившие струги вздыхали облегчённо, что не пошли на дно. А ведь какая разница, кто твой хозяин? И только драккар молчал омертвело, всё ещё слыша голос тонущей любимой.
А владыка новгородский вместе с простыми разбойниками, переругиваясь, делили добычу:
– Слышь ты, морда твоя княжья! Ты сколько филиграней себе захапал? У тебя и так закрома от богатств ломятся. Дели по-честному давай.
– Ты кого мордой назвал, отродье мужицкое? На плаху захотел?
– Ой, только не надо при нас тут из себя высокородным рядиться! До плахи ещё доплыть надо. А коли и отрежут мне голову, остальные уйдут. С кем дела свои тёмные вершить будешь, а?
– Ладно, ладно, не ершись. Шуткую я про плаху. Не обижу вас, мужики, золотом. Считайте сами, коль мне не верите.
Так, беззлобно собачась, раскинули они добро по разным мешкам, разнесли по палубам ушкуев. А потом жёстко, безо всякого смысла, поразбивали днище выжившим стругам да затопили их, бедолаг, на мелкой воде. Только мачты остались торчать как кресты на могилах погибших.
Разошёлся туман, двинулись разбойники в обратный путь. Бóльшая часть из них на драккар загрузились, чтобы не утяжелять ушкуи, добычей переполненные. Весело матерясь, выпивали за удачно завершённое дело. А Липкий Тоф плыл тяжело, мачту понурив. Выполнил он свой долг, сохранил честь боевую, но звенел где-то внутри серебристый голосок, наполненный болью: «Тоффииик!»
Вот уже и место казни любимой показалось, в самом глубоком омуте она свою смерть нашла. Как вернётся он без неё домой, как жить будет, плавать, оды сочинять в честь кого? Зачем ему Валгалла, если там не будет её?
– Князь, – закричал рулевой, – князь, корабль наш пробило чем-то, вода хлещет из днища!
Бросились мужики воду вычерпывать руками, чарками – чем попало. Но не помогало ничего, шёл гордый драккар на дно, унося с собой гнилые душонки ушкуйников. Мстя им за свою Грезэ, за преданную не единожды княгиню, за неведомую Маньку и за всех остальных порченых девок.
На глазах изумлённых ушкуев Липкий Тоф похоронил и себя, и всю команду.
Старики говорят, что вблизи Новгорода Великого есть глубокий непроглядный омут. Но если подплыть к нему в солнечную погоду, то можно разглядеть далеко на дне морду настоящего дракона. И услышать, как скрипучий голос поёт на неведомом языке странную песню, а в ответ ему кто-то смеётся серебристым голоском.
Только сказки всё это, выдумки. Откуда в наших краях драконам-то взяться, да ещё под водой говорящим?
Разиля Фазлиева
Комната отдыха
– Пыльная, – брезгливо отчеканила Саша и нахмурилась, но старую куртку камуфляжной расцветки всё же натянула.
– Са-а-ашечка, – протянула администраторша Кристина с ласковой улыбкой, – идеально же подошла! Вот, держи. Тут ещё брючки, кепочка и сапожки.
Она вытащила из-за администраторской стойки большой шелестящий пакет, туго наполненный одеждой. Голенища походных сапог чуть выглядывали из него.
– Будешь играть в новом квесте – здорово же! – успела бросить Кристина вслед уходящей коллеге.
Саша Проворова неслась по тёмной улице в свою крошечную съёмную студию, делая широкие шаги и энергично размахивая руками. Моросил неприятный осенний дождик. Фонарные лампы давали тусклый свет. Из-за этого наступать приходилось почти вслепую, но скорость Саша не сбавляла. Она глядела прямо перед собой и раздражённо выдыхала воздух через рот.
– Да, мам, это лысое чмо, кажется, хочет… типа, постепенно переводит меня на полный день, – недовольно сказала Саша в телефон, который зажала между щекой и плечом, и перекинула пакет в другую руку. – А я ему скажу всё, что думаю! Урод.
Саша уже второй год работала актрисой на полставки в московском хоррор-квесте. По большому счёту ей там нравилось: близко к дому, коллектив весёлый, должность необычная и творческая – всё как она любила. Только директор отравлял рабочий процесс. Часто Саше казалось, что он таким уже родился: гневливым, чёрствым человеком с выражением перманентного недовольства на красном лице.
Пока старая походная куртка и штаны стирались в машинке, девушка протирала пыльные сапоги сорок первого размера. Кристина восторженно сообщила, что эту одежду вместе с другими такими же костюмами нашли в кладовке и что она идеально подходит для нового хоррор-квеста про сталкеров. Он стартует через месяц – осталось лишь сделать тестовые прогонки с экспертами. Вот только директор решил, что Саша, студентка-очница, непременно должна тоже в нём участвовать.
Перед сном она перечитывала все лекции по «технологии плодовых вин», но снилась всё равно работа. Саша расположилась в одном из жёстких кресел комнаты отдыха, которые окружали высокий квадратный столик, а рядом в таких же креслах, расслабленно откинувшись на спинки, сидели двое незнакомых парней. Они увлечённо обсуждали планы на дальнейшую жизнь. Саша же смотрела на столик и недоумевала: почему он не круглый?
– А я буду много путешествовать! Ну и продолжу играть в этом квесте и через пять лет, – уверенно заявил парень, сидящий справа, и беззаботно заложил руки за голову.
Саша машинально покосилась на настенный календарь. Две тысячи четырнадцатый год. Она тут же нахмурилась и хотела спросить, какого чёрта повесили старый, но в то же мгновение очнулась у себя в кровати от будильника на смартфоне.
«Ребят, Марата больше нет…»
Пятьдесят три непрочитанных сообщения в чате. Алиев Марат, квест-актёр, не дошёл до дома минувшей ночью. Когда Сергей Гайдо, его товарищ по квесту, услышал истошные крики во время их разговора по телефону, в ту же секунду вызвал полицию и сам понёсся на выручку. Но всё, что нашёл, – это ещё тёплый труп в луже крови. Марату проломили череп, рёбра, сломали шею и разбили лицо.
Саша,